Ответный уход

Иван растерянно провёл ладонью по щеке. Ладонь была мокрой, настолько, насколько её могли смочить несколько раздавленных слезинок. Он плакал?! Это было, по меньшей мере, странно. Иван не мог припомнить ни одного случая из своей богатой на перепады судьбы, где нашлось бы место слезам умиления… И всё же ОН ПЛАКАЛ! На место раздавленных слезинок скатились новые. Потом ещё. Ещё… А потом он уже не обращал на слёзы никакого внимания. В него по капельке, незаметно, и в то же время, как будто сразу, вошли звёзды. Он, казалось, увидел их все одновременно, и замер малой песчинкой. Крохотной частицей перед немигающим взглядом Бесконечности, перед немым вопросом надразума Абсолюта… В мозг Ивана мгновенно ворвалось два равноудалённых, разрывающих пополам ощущения. Он был ничтожно мал и возмутительно скоротечно смертен, к тому же абсолютно беззащитен и гол. Вечность, усеянная бесконечными звёздами, глядела самым страшным своим взглядом: она смотрела на него, не замечая его… Сквозь. Словно он был ничтожной пылинкой. И в то же время… Одновременно, впервые в жизни, он настолько явственно прочувствовал свою сопричастность с Космосом!

Сознание Ивана в несколько мгновений расширилось до размеров Вселенной и, не останавливаясь на этом, улетало всё дальше и дальше. Крупицы этого ощущения, испытываемые им ранее лишь эпизодически и в малых дозах, мгновенно соединились в сводящую с ума мозаику и дали ему понять то, о чём он только подозревал, – он, Иван Полышный по прозвищу «Соллар», был истинно ЗВЁЗДНЫМ человеком… Он был бесконечно малым от немыслимо большого, но он был ЧАСТЬЮ этого! Он был единым целым со Вселенной, наконец-то осознав это… Не странником, отважно, но суетливо и бестолково, ползавшим от звезды к звезде на допотопных еле-еле двигавшихся кораблях. Не авантюристом, прокалывавшим складки пространства с завидно постоянным русским «авось!». Частью Космоса… Он находился в переменном, адекватном его ощущениям масштабе, он пульсировал – от ничтожно малой части одного громадного целого, расширяя сознание до Вселенной и наоборот… Его мысли прыгали и достигали какого-то пугающего промежуточного предела, касались ужасающей по мощи энергии и тут же отскакивали. Руки вытянулись, как бы обнимая все разведанные Миры, всю Сеть, бурлящую, словно разбуженный муравейник… Он ощущал себя крошечным, не больше муравья, человечком, который стоит на глобусе. И смотрит по сторонам, и перехватывает у него дыхание от осознания: какой же этот шар большущий… И он подымал глаза, смотрел в небо и ощущал себя собственным предком, который НЕ МОГ подняться в небо, ещё только ОЧЕНЬ ХОТЕЛ… И в то же время – он был тем всемогущим Творцом, который МОГ дать этому дерзкому человечку сначала надежду на полёт, а потом ещё и крылья. Он бесчисленной неучтённой пылинкой затерялся в СЕГОДНЯШНЕМ ДНЕ ВСЕЛЕННОЙ и в то же время ОН ТВОРИЛ ЕЁ ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ!

Пылинка и всемогущество. Затерянность и сопричастность. Он заполнял всё, что находилось между этими понятиями.

Он был этими понятиями.

ОН БЫЛ!!!

– Эверест… «Эвер-Эст»… – медленно и торжественно повторила Ирá, счастливыми глазами глядя на Ивана. – Так вот он какой… тот, что «всегда есть»! – Она обвела долгим взглядом Вершину Родины, вновь посмотрела напарнику в глаза…

…Когда Иван немного пришёл в себя и был способен помимо звёзд подмечать ещё и земные детали: облака, распростёртые чуть ниже соседние отроги и отдельные вершины, – он услышал, как Ирá, судя по всему, что-то увлечённо ему рассказывает.

– …последняя династия императоров ЭрсСтеллы была не просто землянами, они русские люди были, Ивановы… твои, и мои прадеды тоже россияне… если не по крови, то в душах уж точно…

–..? – Иван пытался сообразить, ждёт ли она от него ответа, либо просто выражает нахлынувшие чувства.

– Теперь ты понимаешь, что нигде и никогда звёзды не светят так ярко, как в родных местах? А места эти поистине родные, ведь для Земли Эверест всё равно что Кремль для России…

Иван согласно кивнул, так и не найдя, что сказать и какими словами выразить бушующие в нём самом чувства. Несколько суток уже миновало с того фантастического мгновения, как попали они в ожившую сказку, и чувств накопилось немерено.

Именно в таком смятённом состоянии он и наткнулся взглядом на нечто, удивившее и обрадовавшее одновременно.

В высоком тёмно-лазурном небе, чётко различимые даже среди пуховых размазанных облаков, плыли горевшие в воздухе яркие красные буквы.

Перед взором Ивана медленно проплывал полный текст Самой Запретной Песни! Рождённой событием, произошедшим именно здесь, в этой ВЕРХНЕЙ точке.

Иван недоумённо покрутил по сторонам головой… никаких коммутирующих устройств поблизости не наблюдалось, их персональные терминалы отсутствовали – чуть ли не впервые во взрослой жизни они оставили их в кабине штурмовика. И тем не менее из пустоты, из ничего, в небесах возникали и всплывали к небу всё новые и новые строки проекции…