Ответственность

— Зачем? Мне этого не надо. Я — прозорливый и ничем не очарован, сам по себе живу.

Они сидели рядом на старой могильной плите, нагретой весенним солнцем. Высоко над ними, среди голых прутьев тополей и берез, солидно покрякивали вороны, ремонтируя свои уродливые гнезда.

Внизу бурлила Лягушиха, худосочная речонка, которую летом и не заметишь на дне оврага. А дальше, за оврагом, ослепительно сияли окна домов рабочего поселка, а еще дальше, в расплавленной дымке, высились заводские трубы, а за ними синела тайга без конца и без края.

Если долго и не мигая смотреть на синеющие гребни тайги, где она сливается с раскаленным добела небом, то на какие-то доли минуты начинает казаться, будто все вокруг тонет в непроглядной тьме. И только то место, куда смотришь, кажется светлым, словно туда упал луч прожектора.

Там, за горами, за лесами, — думал Сеня, — там где-то очень далеко живет мама. Она одна знает всю настоящую правду. Только ей Сеня может поверить. И она ждет его, единственного родного человека, которому может рассказать все, зная, что ее поймут и ей поверят.

ПОИСК

После демобилизации Валя сразу же отправилась домой, в родной леспромхоз, но прежде ей необходимо было на день хотя бы остановиться в областном городе. Провожая ее, Шагов наказал обязательно прежде всего отыскать Сеню Емельянова, все ему рассказать. Честно, ничего не скрывая, не приукрашивая, и помочь ему всем, что только ему потребуется. И еще он добавил: «Мы с тобой перед ней в неоплатном долгу». Что это за долг, она не стала расспрашивать, потому что сама обо всем давно догадалась.

Это только вначале, когда Бакшин говорил Шагову, что радистку Валю надо беречь для дела, Валя еще думала, что дело — это ее рация, ну а потом догадалась, какое это дело. Ее собирался Бакшин направить к немцам, но почему не отправил, узнала только теперь, прощаясь с мужем. И хотя он ничего больше ей не сказал и не уточнил, что это за «неоплатный долг», Валя все сама поняла: быть бы ей сейчас на месте Таисии Никитичны, если бы тогда Шагов, сам о том не думая, не заслонил ее своей любовью. Поняла и, уже ни о чем не рассуждая, решила сделать все только так, как наказывал Шагов. Если он сказал «неоплатный долг», то, значит, так оно и есть.

В городе у нее была тетка — старшая отцова сестра, ей Валя и дала телеграмму, известив о своем прибытии. Но прежде чем отправиться к тетке, решила заглянуть в гостиницу и разузнать, где ей найти Сеню Емельянова. Другого адреса она не знала.

С вещмешком на плече и шинелью через руку она отправилась в гостиницу. Там ей сказали, что Емельянов давно уже в гостинице не проживает, а где его искать, знает одна Вера Васильевна — дежурный администратор. Вот она у того окошечка сидит…

Дежурный администратор, похожая на обиженную девочку женщина, подняла бледное лицо. «Ох, какие глаза! — подумала Валя. — Кто же посмел обидеть такую?»

Глядя прямо в необыкновенные глаза — испуганные и обиженные, — Валя спросила про Сеню Емельянова.

— Зачем это вам? — тихо сказала Вера Васильевна. — Я ведь и сама ничего о нем не знаю. Ничего.

Это она так сказала, что Валя сразу поняла; знает, но почему-то боится сказать и, наверное, не скажет. В таком случае и не надо повторять своего вопроса, а просто рассказать все как есть, начистоту. Так она и сделала.

— Господи! — покорно проговорила Вера Васильевна. — Господи! Сколько горя на этого мальчика свалилось, а все еще не дают ему спокойной жизни.

— Я как раз хочу ему помочь, — заверила Валя.

— Нет, я не про вас. Ведь тут за ним приходили, хотели забрать в колонию. Вот я и подумала, уже не оттуда ли вы? Подождите, я сейчас к вам выйду. А то я тут сижу на казенном месте, и такое у нас дело горькое…

Она усадила на свое место какую-то другую женщину и увела Валю в театральный сквер.

— Я и в самом деле не знаю, где сейчас Сеня. От меня ведь все скрывают, потому что я не умею говорить неправду. Если я что знаю, то обязательно проговорюсь, обязательно. Поэтому дочка мне и не говорит, но вам-то она должна сказать. Я вам не могу передать, сколько он пережил, этот мальчик. А сначала все у них было хорошо. То есть, конечно, относительно хорошо… Пока не появился этот сумасшедший летчик. Ну, я вам все по порядку…

— Какой летчик? — воскликнула Валя, нарушая порядок, который наметила Вера Васильевна для своего рассказа.

— Ну, он летал туда, к вам… где его мама служила. Странная у него такая фамилия…

— Ожгибесов.

— Да. Ну конечно, вы же его знаете.

— Где он сейчас?

— Да вы не волнуйтесь. Я вам покажу госпиталь, где он лечился, там вам все и скажут, где он сейчас. Ну, пойдемте.

— Вот кто нам нужен сейчас, — торопливо проговорила Валя. — Он нам всем нужен: и Сене, и мне. Если я его увижу, нам всем сразу легче будет жить. А теперь проводите меня в этот госпиталь и по дороге расскажите все по порядку. Мне надо знать, уточнить обстановку.

На это Вера Васильевна сразу согласилась.

— Я все вам расскажу, только дайте я ваш мешок понесу или шинель. Вам нельзя тяжелое.

— Ничего, — улыбнулась Валя и приложила ладонь к пряжке своего солдатского ремня. Но шинель отдала.