Ответственность религии и науки в современном мире

В более сдержанной форме этого заявления утверждается, что любая модификация генома ребенка угрожает его свободе быть единственным хозяином своей судьбы. Юрген Хабермас предостерегает от «предопределенности извне», под которой подразумевает неверную асимметрию между родителем и ребенком. При естественном ходе вещей родители берут на себя ответственность за ребенка и принимают за них множество решений – такова естественная асимметрия в отношениях родители и детей, асимметрия нормальная и нужная. Однако эта естественная асимметрия – лишь временное явление, и мудрые родители знают, когда можно разрешить ребенку принять на себя большую ответственность. Генетическая же модификация, согласно Хабермасу, необратима и потому навсегда извращает эту взаимосвязь. В результате родители и ребенок никогда не смогут существовать в отношениях человеческой взаимозависимости или как равные члены духовного сообщества людей. Для Хабермаса масштаб или сила модификации не играют роли: единственным существенным фактором является ее неизменность. Будут ли все модификации зародышевой линии постоянными, точно неизвестно, и потому возникает вопрос: одобрил бы Хабермас такие модификации, которые могут быть подавлены или отключены каким-либо медицинским препаратом?

Некоторые светские и религиозные противники модификации зародышевой линии указывают на опасность объектификации и коммодификации. В обоих случаях основную тревогу вызывает не то, что ребенку (если рассматривать его как индивидуума, отдельно от остальных) будет причинен вред, а то, что отношения между родителями и ребенком будут искажены. Использование этой технологии создаст необратимую асимметрию в ситуации, когда родители выступают в роли конструкторов, а дети с модифицированными генами – объектом для реализации их конструкторских наклонностей. Тревога, выраженная понятием «объектификации», обусловлена тем, что родители и дети станут заложниками отношений противостояния дизайнера или конструктора и сконструированного им объекта, в противовес отношениям полноценных личностей. Коммодификация лишь довершает мрачную картину, ибо «ребенок на заказ» становится объектом с ценником на боку.

В будущем родители могут начать думать, что дети обходятся в определенную сумму – причем не их воспитание, а их создание, – и потому относиться к ним подобно тому, как некоторые люди относятся к дорогим машинам или изысканным драгоценностям. Их дети могут стоить больше или меньше, чем другие. Зная свою относительную стоимость, они могут негодовать по поводу того, что они генетически модифицированы, но еще большее возмущение у них может вызвать тот факт, что их модификация не самая современная, самая лучшая и самая дорогостоящая. Родители, предчувствуя реакцию детей, могут быть заинтересованы в том, чтобы платить за любовь и уважение детей больше, чем они могут себе позволить. Кроме того, будущие родители, которые, возможно, не захотят прибегнуть к помощи этих технологий, могут оказаться под серьезным давлением необходимости идти в ногу со временем и воспользоваться ими, осознавая, что однажды их детям придется конкурировать с другими детьми с модифицированными генами, чтобы поступить учиться или найти работу.

Еще одна широко распространенная причина неодобрения модификации зародышевой линии заключается в том, что она станет реальностью не идеального мира социальной справедливости, а в контексте социального неравенства. Большей частью технология будет доступна преимущественно богатым людям. Многие предметы роскоши доступны лишь очень состоятельным людям, но генетическая модификация отличается от остальных благ тем, что, если ей удастся создать более здоровых или более умных детей, эти преимущества приведут к еще большей пропасти между богатыми и бедными. Богатые родители смогут не только заплатить за лучшее образование, они получат возможность купить и лучших детей – таких, которые поступят в лучшие учебные заведения. С точки зрения морали, тревога выражается в том, что модификация зародышевой линии лишь несправедливо увеличит неравенство и потому станет источником еще большей несправедливости. Американский протестантский моралист Одри Чепмен предостерегает от того, что модификации зародышевой линии «повлекут за собой глубоко негативные социальные последствия… и, весьма вероятно, еще более усугубят существующие несправедливость и неравенство, чем серьезно усложнят их разрешение… С точки зрения справедливости, единственно возможный путь – не двигаться вперед…»[205]