Ответственность за финансирование терроризма: уголовно-правовое и криминологическое исследование

Первые проявления терроризма в древнерусском государстве совпали с возникшей после смерти Владимира Святославовича борьбой князей за власть. Противостояние наследников породило народные восстания, подорвавшие авторитет Киевского княжества и усилившие власть отдельных феодалов.

Чаще всего свое проявление он находил в совершении убийств политических лидеров государства. Так, убийство князей Бориса и Глеба, спланированное их братом Святополком, предоставило ему возможность стать главой княжества[12].

На том историческом этапе под охрану закона во главу угла ставились интересы государства. Именно поэтому в основной своей массе наказуемыми были деяния, причиняющие ущерб правящему классу. К ним относились: измена, восстание против князя, переход на сторону врага. Подчеркивая высокую общественную опасность преступлений, посягающих на государственную власть, законодатель рассматриваемого исторического периода установил наиболее суровый вид наказания за их совершение – смертную казнь[13].

На основе вышеизложенного можно сделать вывод, что уже в то время преступления, содержащие в себе признаки терроризма, приняли огромный размах и причиняли серьезный ущерб наиболее значимым ценностям и благам. Но тогда еще не существовало совершенной правовой базы, регулирующей эту сферу отношений, поэтому единственным вариантом предотвращения негативных проявлений было ужесточение ответственности.

Хотя правовые акты периода до XVI в. содержали определенную регламентацию таких деяний, более совершенные законодательные решения в области противодействия антигосударственной преступности приходятся на эпоху развитой государственности.

Уже в Русской Правде можно усмотреть закрепление признаков деяний террористической направленности. Так, Краткая редакция Русской Правды в ст. 19 устанавливала ответственность за убийство княжеского подданного[14]. Отдельной уголовно-правовой охране были подвержены и лица, не являющиеся представителями княжеской власти, но находящиеся от князя в непосредственной зависимости[15]. Схожие нормы имелись и в Пространной редакции Русской Правды, но уже в существенно большем объеме. Так, например, ст. 3 закрепляла аналогичную вышеназванной форму преступного поведения. Однако в отличие от Краткой редакции убийство представителя княжеской власти наказывалось вдвое суровее, чем убийство «простого человека»[16]. Этот подход дает нам возможность с уверенностью утверждать о том, что виновный, посягая на жизнь официального представителя княжества, затрагивает и безопасность государства, что и легло в основу такой дифференциации. При этом не только усилилась, но и расширилась ответственность за убийства других представителей княжества, таких как: княжеские слуги, конюхи, приказчики, повара (ст. 11–15 Пространной редакции Русской Правды)[17]. В рассматриваемых нормах ясно и четко выражены основные принципы феодального права – права привилегий.

Исследование Русской Правды в двух самостоятельных ее редакциях показало происходящие на рассматриваемом историческом этапе социальные и правовые сдвиги в области охраны интересов правящего класса. Основной причиной усиления ответственности за совершение деяний, непосредственно посягающих на государственную безопасность и содержащих в себе признаки террора, стало углубление классовых противоречий.

Следующий этап развития законодательства в области борьбы с преступлениями, содержащими в себе признаки терроризма, был ознаменован принятием Судебника 1497 г. Его отличительной чертой от ранее действующих источников права является четкая кодификация норм в области борьбы с антигосударственными деяниями.

Судебник стал эффективным инструментом легитимной борьбы с проявлениями, ставящими под угрозу становление нового политического образования. Защищая интересы правящего класса, Судебник ввел повышенную ответственность за нарушение феодального правопорядка. Так, в частности, выделялись самостоятельные категории лиц, выступающих против феодального гнета, – «ведомые лихие люди», «крамольники». Крамольники характеризовались совершением преступлений, основанных на политической мотивации и ставящих под угрозу безопасность государства. Ведомые лихие – это лица с заранее сформированным умыслом, выступающие против господствующего класса и совершающие деяния, содержащие в себе признаки душегубства, повторной татьбы, убийство государя, господина или землевладельца, поджог и другие деяния[18]. Они обладали принципиально отличающимся друг от друга уровнем общественной опасности, но при этом карались только смертной казнью. До казни в качестве обязательной меры к виновным применялись пытки. Считаем это беспрецедентной мерой по причине применения исключительной меры наказания, не в зависимости от тяжести совершенного преступления, а лишь основанной на характеристике виновного. В данном случае мы соглашаемся с мнением профессора Л.В Черепнина, отметившего, что все это свидетельствовало об усилении классового террора[19].