Ответы на вопросы

— Послушайте, либо Вы преодолеваете себя, либо нет, — повышаю я голос.

— А Вы на меня не кричите, — плачет женщина.

— А что же мне делать, если Вы не хотите меня понимать? — надрывно спрашиваю я, потом останавливаюсь, развожу руки и говорю: — Все, сдаюсь. Я Вам помочь не могу!

— Так бы сразу и сказали, что помочь не можете, — обиженно плачет женщина.

Затем она встает и уходит. Я в изнеможении ложусь на стол и пытаюсь отключиться от всего. Но мне не дают этого сделать. Через несколько минут кто-то открывает дверь. Я поднимаю голову и вижу, что это опять та же женщина.

— Может быть, мне записаться и через месяца два прийти к Вам на прием? — спрашивает она. Я машу рукой: — Записывайтесь, записывайтесь. Всего доброго. Десять—пятнадцать минут я отдыхаю, затем прихожу в себя и продолжаю прием. И вот я общаюсь со следующим пациентом и, когда возникает пауза, опять возвращаюсь к этой непонятной ситуации. С двух—трех раз меня понимает любой. Почему же здесь все было безрезультатно? Что перекрывало ей возможность понять и почувствовать то, о чем я говорю? Я смотрю ее на расстоянии и вижу смерть ребенке во время беременности. Какое-то там было преступление к любви.

Судя по всему, оно и перекрывало ее возможности. Я опять возвращаюсь к пациенту и продолжаю разговор.

Проходит час. Сейчас в дверь должен войти следующий пациент. Дверь открывается, и я вижу опять ту же женщину — Я хочу попробовать еще раз. — говорит она. Мне хочется спрятаться под стол, но я виду не подаю. Устало машу ей рукой: — Проходите, садитесь.

— Вы знаете, — говорит она, — я хочу Вам рассказать. До замужества у меня был роман с одним мужчиной. Я забеременела от него. Когда было три или четыре месяца беременности, он мне изменил. Я это почувствовала, а потом узнала об этом. И я его простила, но ребенок мой в животе умер.

— Вы его простили, — говорю я, — но Ваша душа не простила. Слишком много глубинных претензий несла Ваша душа в себе. В прошлой жизни Вы чувствовали себя выше, порядочнее, умнее, чем Ваш муж. Чтобы кого-то презирать или осуждать, нужно почувствовать себя выше, чем объект осуждения. И Вы постоянно давили своего мужа, мысленно унижали его. Соответственно, принять унижение Вы даже мысленно не могли. В этой жизни Вы начали меняться к лучшему. Но Ваша душа за Вами не поспевает. Идите и отмаливайте любую агрессию к любви, тогда легче будут наступать глубинные изменения.

Через некоторое время она заходит снова. Это уже другой человек. Другое выражение лица, другая пластика движений. — Вы знаете, моя душа улыбается, — говорит она. Я тоже пытаюсь улыбнуться: — Ну и слава Богу, видите, все хорошо. Она уходит.

Я сижу задумавшись. Прорыв вперед происходит при перегрузках, иногда предельных. Я с детства замечал, что могу решить и понять любую проблему.

Если я не мог понять и решить сейчас, я знал, что пойму через пять, десять лет, и никогда ничего не забывал. Каждую неделю у меня кардинально менялась картина мироздания. Ни разу у меня не было ощущения, что у меня тяжелая задача. Объяснение складывалось само собой. Но когда я начал работать с кармическими структурами, я “заскрипел” по всем швам. И почти каждый раз у меня возникает ощущение, что я не справлюсь, что это выше моих сил. Если не запаниковать, удержаться, то решение в конце концов приходит. И пустяковые, казалось бы, нюансы вдруг обретают значимость, и все резко проясняется. И следующему моему пациенту я объясняю: — Вы понимаете, что говорить: “Господи, сними с меня мои грехи. Господи, дай мне здоровье”, — бессмысленно. Но если Вы будете говорить: “Господи, убери из моей души обиды”, — от этого тоже мало толку. Если Ваша душа спит, какая тут эффективность молитвы? Вы вспомните те ситуации, когда Вас сильно обидели или когда Вы потеряли то, что Вам было очень дорого. Изо всех сил в этот момент попытайтесь спасти и сохранить любовь к Богу. Если Вы почувствуете, что получилось, тогда начинайте молиться. И тогда Ваша молитва будет эффективной.

Через несколько минут после этого пациента входит девушка, и я начинаю объяснять ей: — Мы все питаемся любовью, как листья питаются влагой, идущей от корней.

Корни не видны, но без них жить нельзя. Божественное за пределами времени и пространства. И, когда Божественное соприкасается с человеческим, последнее должно свернуться, закрыться, иначе оно погибнет, распадется.

Самые большие порции любви мы получаем после старения и смерти. Получить их и сохранить жизнь за всю историю человечества могли единицы. Меньшие порции любви мы можем получить, когда у нас болезни и несчастья, когда у нас обиды и унижения и когда мы добровольно работаем над собой по устранению всего человеческого из сознания вообще.