Ответы: Об этике, искусстве, политике и экономике

Нет. Чье-то несчастье - неподходящий критерий, критерий эмоциональный, и на его основании нельзя решать, что делать. Не следует лгать родителям ради того, чтобы не разбились их розовые очки. Им нужно или сказать правду, или отказаться отвечать на вопрос. Например, если они подозревают, что у вас любовная связь, а вы не хотите этого признавать, скажите, что предпочитаете не обсуждать этот вопрос. Не утверждайте: «Нет, я образец добродетели», - поскольку это идет вразрез с вашими убеждениями. То, что это сделает вашего родителя или друга несчастным, не причина врать им.

Единственное исключение (которое в данном случае не относится к делу) - это сокрытие врачами правды от пациентов. Бывают случаи, когда пациент, не зная, насколько серьезно он болен, имеет больше шансов поправиться. Судить об этом должен доктор. Но вопрос здесь не в том, делать или не делать пациента несчастным. Счастье - не оправдание нечестности [РО9 76].

Моральное согласие

Джон Голт сказал: «Только ваше согласие сделало возможным зло. Лишите его своего согласия. Лишите своей поддержки»[46]. Но разве он не говорил также, что грабители хотят, чтобы вы нарушили их законы, поскольку тогда они смогут вас контролировать? Как может человек лишить зло своей поддержки, не потеряв при этом свободу?

Вы процитировали слова Голта. (Правда, они принадлежат не Голту, а доктору Феррису, но это справедливые слова.) Голт имел в виду санкцию в философском плане: не принимайте идеи своих врагов; не подлаживайтесь под нынешнюю тенденцию; не пытайтесь оправдать сегодняшние идеи какими-либо скрытыми мотивами. Но что вы имеете в виду, спрашивая, как отказать злу в поддержке, не лишившись свободы? О какой стране вы говорите? Дела в Соединенных Штатах не настолько плохи, чтобы вы потеряли свободу, отказавшись разделять идеи своих врагов. Если вы имеете в виду налоги, то это куда менее важно. Не этим вы поддерживаете нынешнее правительство. Вы поддерживаете его всякий раз, когда молчаливо принимаете лозунги или идеи коллективизма, альтруизма и государственного тоталитаризма [РО12 76].

Мне приходилось слышать от студентов, изучающих объективизм, что этике больше не требуются святые. Что вы можете сказать по этому поводу?

Я очень внимательно слежу за тем, чтобы не поддерживать ни одну группу, и скорее обижу безвинных неофитов, изучающих объективизм, чем выражу одобрение хотя бы одному виновному. В интеллектуальных вопросах это важно. Почему они изучают объективизм, если, конечно, они это делают? Пока они на деле не изучат объективизм, им слишком рано делать заключения относительно морали. Вы перестаете быть студентом, когда вам больше не приходится ссылаться на имя своего учителя. Они не помогают объективизму.

Нет ничего плохого в том, чтобы использовать мои идеи, при условии, что вы отдаете мне должное. Вы можете сделать из идей какой угодно замес - противоречия будут на вашей совести. Но зачем ссылаться на кого-то, с кем вы не согласны, чтобы распространять собственные заблуждения или фальсификации?

Итак, что подразумевается под словом «святой»? Если религиозный деятель, то это не имеет никакого отношения к объективизму - атеистической философии. Но это слово употребляется и в мирском смысле: «святой» означает человека с идеальной моральной репутацией - нравственного героя, - то именно этого требует объективизм от своих последователей и «новобранцев». В нравственном смысле мне нужны только святые, и никто больше. Этот путь открыт для любого человека, который на это способен.

Никакие слова, не сказанные мной, не являются какой бы то ни было формой отражения объективизма. Если вы хотите знать, что такое объективизм, узнайте об этом от меня и из моих публикаций. Никто не вправе говорить за меня - а если он не желает говорить сам за себя, то вы знаете, что о нем думать [FHF 71].

Правда ли что вы отказали некоторым людям в подписке на The Objectivist из-за писем, присланных ими вам?

Я не читаю эти письма, но мои сотрудники знают инструкции и выполняют их. Я не отказываю в подписке тем, кто не согласен со мной, - это их упущение. Но я делаю это, если письма грубы и оскорбительны. Это вопрос не идеологии, а воспитания. Я отрицаю современное представление о воспитании и не считаю для себя возможным вступать в диалог с кем-то или обслуживать кого-то, что не умеет вежливо выразить свое несогласие со мной [FHF 71].

Неправомерные вопросы