Отыграть назад

Еда была приготовлена, все остальные пришли на кухню и наполнили свои тарелки, затем аккуратно переместились в комнату и так же осторожно расселись возле инструментов. Генри чуть не опрокинул свою тарелку, и хотя все обошлось, он умудрился пролить немного масла из кабачка. Грейс пошла за бумажным полотенцем.

– Так вкусно! – похвалил цыплят Колум, когда она вернулась. – Ты сама их готовила?

– Нет, купила в «Гуидо» в Грейт-Баррингтоне. Я тоже готовлю это блюдо, но только там добавляют что-то особенное, а что именно, я догадаться не могу. Вот потому-то у них и получается лучше. Мне так хочется узнать, в чем же фишка! Наверное, в какой-то специи.

– Душица? – высказал свое предположение Лео.

– Нет. Душицу я добавляю.

– Дело в рисовом уксусе, – заявила Лирика. – Совсем немного рисового уксуса, я его хорошо чувствую.

Рука Грейс с вилкой, на которую был наколот кусочек курицы, так и застыла на полпути ко рту. Грейс недоверчиво посмотрела на цыпленка.

– Правда?

– Попробуй сама, – только и сказала Лирика.

Грейс так и поступила. Разжевывая кусок курицы, она вспоминала рисовые суши, пекинскую капусту и японские соленья. Одним словом, все то, что у нее ассоциировалось с понятием «рисовый уксус». И как только курица оказалась во рту, до нее дошло. Ну, конечно же, вот он, рисовый уксус – буквально заполнил весь рот!

– Боже мой! А ведь ты абсолютно права!

Это открытие привело ее в восторг. Она оглядывала всех присутствующих с искренним восхищением.

– А ты работаешь в Грейт-Баррингтоне? – спросил Колум.

– Я психоаналитик и скоро буду практиковать в Грейт-Баррингтоне.

– В Портере? – поинтересовалась Лирика. – У меня есть коллега, так у нее дочь лечилась в клинике Портера от расстройства пищевого поведения. Ей буквально жизнь спасли.

– Нет, у меня частная практика, – уточнила Грейс. – Но у меня есть подруга из Нью-Йорка, она трудится в Портере. Я хотела сказать, подруга, с которой мы росли вместе в Нью-Йорке. Сейчас она живет в Питтсфилде. Вита Кляйн.

– Ой, а я знаю, кто такая Вита Кляйн, – обрадовался Лео. – Несколько лет назад она читала лекции в Бард-колледже. По проблемам подростков в отношении социальных сетей. Она просто замечательно подает материал.

Грейс кивнула, хотя ее самолюбие немного пострадало. Но гордиться Витой было приятно.

– А зачем ты ходил слушать лекцию о проблемах подростков в социальных сетях? – скептически спросил Рори.

Лео неопределенно пожал плечами, намазывая масло на кусок хлеба.

– Ну, у меня же есть свой подросток. И этот подросток не так давно заявил мне, что если я хочу с ней общаться, то лучше всего будет оставлять сообщения у нее на стене. То есть на обозрение всех трехсот сорока двух ее так называемых друзей. Сейчас это считается дружбой. В последний раз, когда я туда заглядывал, у Рамоны было уже более семисот друзей.

– И Вита тебе помогла? – спросила Грейс.

– Да еще как! Она сказала, что не надо считать такое общение заменой обыкновенных встреч, даже если дети сейчас именно так и думают. Именно поэтому они и остаются пока что детьми, а мы все-таки взрослые люди. И это никогда не станет тем же самым, что обычные отношения, а в особенности это касается отношений между родителем и ребенком. А дети пусть думают, что хотят. Я сразу ощутил поддержку. И облегчение, потому что мне не надо было присоединяться к Фейсбуку. У меня аллергия на социальные сети.

– Наша группа есть на Фейсбуке, – заметил Рори.

– Конечно. И от этого она только выигрывает, но тут совсем другое дело.

– Чтобы общаться с вашими десятью поклонниками? – с лукавой улыбкой поинтересовался Генри.

– Генри, у нас уже двенадцать поклонников, – напомнил Лео. – Почему, как ты думаешь, мы кормим сейчас и тебя, и твою маму? Естественно, чтобы заручиться вашей преданностью.

Генри не сразу понял, шутит Лео или нет. Мальчик даже встревожился, но лишь на мгновение, после чего улыбнулся.

– Сначала я хочу послушать музыку, – признался Генри.