Отыграть назад

Первое от Салли. «Всем привет. Люди до сих пор пишут, как все было потрясающе, и поступило несколько запоздалых пожертвований. Нам еще нужно кое-что разобрать, не очень много. Думаю, закончим через час, самое большее – полтора. Аманда любезно предложила свой дом. Следующий четверг в 9 утра всем подойдет? 1195 Парк-авеню, квартира 10Б. Дайте мне знать как можно быстрее».

Потом из школы. «С прискорбием вынуждены сообщить родителям, что в семье одного из наших учеников четвертого класса произошла трагедия. Завтра с учениками всех трех четвертых классов будут работать психологи. Хотим попросить всех членов нашего школьного сообщества проявить чуткость и понимание. Благодарю вас. Роберт Коновер, директор школы».

«И что бы это конкретно значило?» – подумала Грейс. Это заявление – или электронное письмо, или объявление, или что там еще – было явно составлено таким образом, чтобы смысл его оставался неясен. Очевидно, что кто-то умер, но этот кто-то не был четвероклассником. Это, подумала она, не описывалось бы как «семейная трагедия». А «семейные трагедии», разумеется, случались и раньше, и в Рирдене, и везде. Только в прошлом году у двоих учащихся средних классов скончались отцы: один от рака, другой погиб на разбившемся в Колорадо частном самолете. И ни одна из тех смертей не вызвала такой электронной рассылки. «Речь явно о самоубийстве», – подумала Грейс. С собой покончил либо кто-то из родителей, либо брат или сестра, но не те, что учились в Рирдене – это тоже облеклось бы в другую словесную форму. Все это, на самом деле, легло тяжелым грузом. Зачем делать подобную рассылку, которая лишь подстегнет досужие рассуждения и нанесет урон чуткости и понимаю, которые как раз и требовались? Если не собираетесь ничего сообщать, зачем выпускать коммюнике?

Раздраженная, она удалила сообщение.

От Сильвии: «Да, в четверг устраивает. Могу на несколько минут опоздать, утром нужно сдать врачу Дейзи ее анализ мочи».

От Салли: «Тема: семейная трагедия в 4 классе. Кто-нибудь что-нибудь знает?»

«Она не в теме», – подумала Грейс, удаляя сообщение.

Снова от Салли: «Грейс, срочно позвони мне».

Опять от Салли: «Грейс, это Малага Альвес. Слышала?»

Вот этот текст она не удалила. Она его перечитала, потом еще раз, словно что-то изменится или по крайней мере обретет смысл. Малага Альвес – «это»? Что еще за «это»?

Когда телефон у нее в руке и вправду зазвонил, она вздрогнула и крепче сжала аппарат, потом нетвердой рукой поднесла к уху. Звонила Сильвия. Грейс замешкалась, но лишь на мгновение.

– Привет, Сильвия.

– Господи, ты слышала о Малаге?

Грейс вздохнула. Казалось, нужно слишком много сил, чтобы определить, что она знает, а что нет.

– Что случилось? – спросила она.

– Она умерла. Поверить не могу. Мы ведь только в субботу все с ней виделись.

Грейс кивнула. Она на секунду осознала, что ей хочется сказать все приличествующие слова, а затем просто продолжить разговор. Ей вообще-то не хотелось узнать больше или принимать это близко к сердцу, или испытывать боль при мысли о мальчишке-четверокласснике или о ребенке, которого так экстравагантно нянчили на плановом собрании несколькими днями раньше.

– Что ты узнала?

– Ее сын… Как его зовут?

– Мигель, – быстро ответила Грейс, удивившись сама себе.

– В понедельник Мигель сам вернулся домой после того, как мать не пришла за ним. Он обнаружил ее в квартире, рядом с ребенком. Просто ужас.

– Подожди-ка… – Грейс попыталась расставить все по местам, по-прежнему не желая ничего знать. – А… с ребенком все нормально?

Похоже, Сильвия крепко задумалась.

– Понимаешь, этого я не знаю. Думаю, нормально. По-моему, в противном случае мы бы об этом услышали.

«Ах, вот как», – подумала Грейс. Выходит, теперь она принадлежала к заинтересованной стороне под названием «мы».

– Ты получила уведомление из школы? – спросила Сильвия.

– Да. Вообще-то не очень его поняла. Конечно, я догадалась, что произошло что-то очень нехорошее.

– Ну, – чрезвычайно ядовито произнесла Сильвия, – там же было слово «трагедия».

– Да, но… Не знаю. Там вроде как развели огонь, а потом подлили туда масла. Вот только зачем? Я в том смысле, что это, разумеется, очень печально, но почему они прямо не заявили, что скончалась родительница четвероклассника? Именно так они и поступили в прошлом году, когда умер Марк Стерн. По-моему, тогда психологов-утешителей не привлекали.

– Тогда все было по-другому, – кратко возразила Сильвия.

– У нее случился инфаркт? Или аневризма аорты? Наверняка произошло что-то скоропостижное. Тем вечером она выглядела очень даже здоровой.

– Грейс… – протянула Сильвия. Похоже, она чего-то ждала. Позже Грейс решит, что Сильвия растягивала удовольствие от передачи печальных новостей. – Ты не понимаешь. Ее убили.