Отыскать любовь среди холода

После того как Женя ушел, мне стало неспокойно. Дел было много, но все валилось из рук. Я ругала себя, что не спросила фамилию его знаменитого пациента. Если с Женей что-нибудь случится, я даже не найду концов. И, несмотря на то что вечером я ожидала гостей и весь день — по минутам, я стала названивать ему. Его сотовый телефон не отвечал. «Оставьте сообщение», — талдычил автоответчик.

Я готовила еду, накрывала на стол, бегала за недостающим в магазин, а телефон после нескольких протяжных гудков повторял одно и то же.

В плане у меня был рынок. Проехав одну остановку на метро, выскочила на «Киевской». Оттуда до рынка рукой подать. «Свежая зелень, овощи для украшения стола», — перечисляла я в уме, пересекая вокзальную площадь. Еще бы фрукты, но их на метро не дотащить. Раньше с Сережей подскакивали сюда на машине.

Пробегая мимо новенького, обнесенного оградой желтого кирпичного дома, столбиком вытянувшегося, словно нарядный гриб с коричневой шляпкой, среди серых строений, я вспомнила, что Костя Алегров переехал именно сюда. Мы с Сережей отмечали у них новоселье. А что, если… вот так, запросто, не готовясь к визиту специально, взять да позвонить его жене Люсе? Алена будет рада — быстро выполнила ее просьбу.

Я вытащила телефон.

— Але, — раздался в трубке детский голос, — маму Люсю? Сейчас спрошу. А ты кто?

— Я тетя Наташа, жена дяди Сережи, который работает с твоим папой. Передай маме, что я тут недалеко и хотела бы к вам сейчас зайти.

— Спасибо, что позвонили, — после паузы продолжил разговор все тот же голос. — Мама сказала, заходи, она будет рада.

«А я как рада», — с иронией подумалось про себя, но, вслух поблагодарив за приглашение, схватила букет цветов, который мне совала в нос настойчивая торговка с вокзала.

В дом как-то неудобно с пустыми руками.

Дверь мне открыла горничная в чепчике, фартуке и взяла из рук букет.

— Проходите, — пригласила она и провела в шикарную гостиную.

«У меня теперь не хуже», — с гордостью отметила я, хотя гостиная в богатом доме была обставлена старинной мебелью красного дерева, на стенах висели картины именитых художников, африканские маски красовались на специально отведенном для них прилавке. Я вспомнила, что Костя увлекался путешествиями в Африку. Коллекционирование масок — его хобби.

Стремительно вошедшая в гостиную Люся прервала мои размышления. Она выглядела неважно. Несмотря на теплую пору года, куталась в черную шелковую шаль, словно ее знобило. Осунувшееся лицо, под глазами синяки. Уголки губ опущены, как у человека, переживающего горе.

— Спасибо тебе за память, — произнесла она фразу, которая озадачила меня, — и за цветы. Сейчас будем пить чай.

— Спасибо, я всего на минутку, хотела с тобой повидаться.

— А у меня тоже скоро день рождения, как у мамы, — влетев в гостиную, сообщила хорошенькая девчушка в платьице на кокетке.

Так вот оно в чем дело! Теперь понятно, за что Люся меня благодарит!

Горничная внесла в комнату большой торт и поставила его на стол.

— Мне с розочкой, а тебе? — спросила девочка.

— Надо говорить «вам», — поправила ее мама.

— Ты же сама сказала няне, что тетя Наташа папина знакомая, — возразила девочка.

Пока они пререкались, я поняла, что мне повезло, так как повод для посещения нашелся сам. Люся решила, что я пришла поздравить ее с днем рождения. Тем более хорошо, что купила цветы.

— Ну вот видишь, теперь мы одни, — с горечью произнесла Люся, обращаясь ко мне так, будто была уверена, что я в курсе. — Помнишь, когда-то на мое тридцатилетие гуляли, а теперь вот сороковник стукнул. А я никому не нужна — ни мужу… — Люся махнула рукой. На глаза навернулись слезы.

— А я? — облизывая чайную ложку, вмешалась в разговор девочка.

— Сын учится за границей. А мы с ней вот кукуем вдвоем.

— Еще няня, и дядя Петя охранник, и Свекла, — продолжила девочка, показывая на горничную, наливающую в чашки из тоненького фарфора чай.

— Она Фекла, а не Свекла.

— Не бывает Феклы, — делая ударение на последнюю букву, упрямо возразила дочь, — только Свеклы бывают.

Женщины улыбнулись. Чувствовалось, что девчушка была единственным лучиком в этом доме.

— Ты, наверное, слышала от Сергея?

— Нет.

— Что, Костя даже ему не сообщил?

— О чем?

— Что покидает нас. — В ее голосе звучало неподдельное удивление, будто мы были близкими друзьями, дружили домами. Она не понимала, что нас разделял огромный социальный барьер и мой бывший муж лишь один из большого числа людей, работающих на ее мужа. Они были настолько публичными людьми, что ей казалось, будто ее проблемы волнуют каждого. — Поначалу журналисты пронюхали и стали меня осаждать, — продолжила она, — но потом, будто их кто-то заткнул, исчезли, а теперь я совсем одна, и никому… никому до меня нет дела. — Не в силах говорить, она закрыла лицо руками.