Отыскать любовь среди холода

— Да, у меня любимая девушка… была. Я ей этот чемодан передавал. Она в Испанию уехала полгода назад и осталась там… нелегально. Она певица. Вначале по контракту в ресторане ангажемент имела, у нее рабочая виза и жилье бесплатное было, а потом так, нелегально, осталась. Я, понимаете, без нее жить не могу! — Это был крик души.

— Понимаю. — Тон, которым я сказала, словно энергетический заряд, передался ему. Он ощутил мое искреннее сочувствие и действительное понимание.

— Я готов был лететь, бежать, ехать, только бы ее увидеть. Только зачем я ей без денег?

Однажды напился с одним толстеньким «кошельком» в нашем баре. Он случайно забрел, на рюмку водки, у него тоже какие-то неприятности произошли. Мы познакомились, поговорили. Он повез меня в один шикарный кабак. Там мне ребята из оркестра одолжили скрипку, и я ему по пьяни от всей души играл, так играл! «Кошелек» расплакался и говорит: «Гарри, ты великий музыкант, я для тебя… что хочешь… проси…» Я его попросил слетать со мной в Испанию. Рассказал, что у меня там девушка любимая, певица. «Запросто, — пообещал он, — у меня в Испании все схвачено: друзья, вилла». И мы с ним, прогудев всю ночь, едва дождавшись утра, поехали в турбюро, купили путевки, то есть билеты и визу для меня. Ему только билет нужен был, у него виза была. А мне за его бабки турбюро в три дня визу сварганило. Потом мы с ним направились в магазин за скрипкой. Выбрали приличную скрипку. «Гарик, — уверил он, — мои друзья там, на вилле в Испании, умрут от счастья, когда я им тебя привезу. Ты будешь играть, а все будут тебя слушать. Певицу твою позовем». Я как дурак размечтался. Позвонил ей, что, мол, еду, жди. А он не пришел! Я ждал его до последнего, звонил — тишина.

— Повезло, — заметила Катя.

— Да уж, — согласился Гарик.

— А почему вы один не полетели?

— У меня, кроме визы и билетов до места, — ничего! Денег ни копья. Этот мужик наобещал: «Пожалуйста, живи на вилле сколько хочешь, ешь, пей». Я думал, что встречусь там с любимой, а если удастся быстро получить деньги за вещицу, которая там, в чемодане, осталась, то мы заживем. А без денег… зачем я ей? — Игорь обращался ко мне, чувствуя, что я понимаю его больше молоденькой Кати. — Дашку случайно в аэропорту заметил. Вернее, она меня. Вот мне и пришла мысль в голову. Я прошел таможню и, когда проверки остались позади, попросил отвезти свою драгоценность вместо себя и денег ей… Это старинная вещь моего деда. Я рассчитывал, что она продаст… — повторил он. — А вон как получилось.

— А Сергей знал?

— О чем?

— О вашей посылке?

— Нет. Дашка предупредила, что он не возьмет и чтобы я по-тихому в их багаж сунул. Она мне не могла отказать.

— Почему?

— Я же вам сказал, бегала она ко мне от мужа.

— Зачем? — Я недоумевающе пожала плечами.

— Этого объяснить не могу. То ли ей скучно было, он ведь много старше ее, то ли чего-то не хватало, то ли просто привыкла ко мне.

— Вы же про невесту только что говорили? — Катя по-детски, с непониманием посмотрела на музыканта.

— Я же все время в молодежной тусовке вращался — музыка, танцы. Я, можно сказать, шут. И это моя работа. Девочки тоже часть этой работы. Серьезная музыка теперь никому не нужна. А для любви в моем сердце отдельное место отведено. Я к нему не даю никому прикасаться.

— Понятно, в сердце! — с нажимом, осуждающе произнесла Катя, намекая, что с Дашей музыкант просто развлекался.

Но Гарик пропустил реплику мимо ушей и продолжил свой рассказ:

— В общем, я подождал своего нового друга сколько мог и, когда понял, что мой попутчик вряд ли придет, сунул Дашке с мужем свой чемодан. Поставил его на ленту транспортера, втихаря от ее мужа. Потом сам прошел паспортный контроль, подумал, что мой знакомый, возможно, опередил меня. Только его нигде не было. Я покрутился-покрутился, еще к Дашке в баре подошел и решил — не полечу. Спросил у сотрудницы, как вернуться назад, и уехал домой. Позвонил своей девушке, чтобы рейс встречала… и все. То, что было самым дорогим у нас в семье, что хранили и мой дед, и мой отец — наследство рода, можно сказать, пропало. Вот только скрипка от друга-«кошелька» осталась.

— Позвольте вас спросить, теперь ведь все равно, что за вещица ваше наследство? Ведь вы же таможню проходили, ничего такого вывозить-то нельзя?

— Она не просвечивается, потому что картина.

— Картина? — в два голоса переспросили мы с Катей.

— Да, без рамы, небольшая, я ее на дно чемоданчика положил, а сверху вещи обыкновенные, те, что моя девушка просила, ну, у нее дома остались, просто шмотье.

— А если бы чемодан открыли?

— Я фаталист. Сами же видите. — Он опять поискал глазами выпивку, подошел к пустой бутылке, перевернул вверх дном. Несколько капель пролились в рот. — Уф, — воскликнул он, — хорошо!

Я с недоверием посмотрела на музыканта:

— Картину в Испании продавать? Там жили и работали великие художники! Что бы вам за нее дали? Это же не аукцион «Сотсбис»!