Отзвуки эха

Ощущая собственное бессилие, немцы схватили четырех парней с соседней фермы и расстреляли в назидание остальным.

Амадея весь день провела в своей комнате, больная от скорби и потрясения. Погиб Жан-Ив. Расстреляны четверо невинных людей. И все из-за того, что им вздумалось взорвать склад! Не слишком ли высокая цена за уничтожение оружия, которым немцы, правда, намеревались убить еще многих людей? Но ее любимый был мертв, и Амадея чувствовала себя виноватой в смерти восьми человек — Жоржа, Жан-Ива, четырех молодых фермеров и даже двух немецких часовых, которым перерезали горло. У женщины, намеревавшейся стать невестой Христовой, совесть была слишком отягощена. И все же сейчас, оплакивая своего единственного мужчину, Амадея твердо знала, что должна вернуться в монастырь. Остаток жизни она проведет на коленях, каясь в смертных грехах.

Глава 21

Серж выждал три недели, прежде чем приехать в Мелен. До Парижа уже дошло известие о взрыве, и Серж был доволен результатами диверсии. Немцам действительно было нанесено поражение.

Узнав о гибели Жан-Ива, Серж был потрясен. Это был один из активнейших деятелей ячейки. Помрачневший командир посетил Амадею. Он нашел ее в ужасном состоянии. Она сидела в своей комнате, отказываясь идти на задания, хотя англичане по-прежнему регулярно сбрасывали грузы и людей.

Серж долго говорил с ней, объясняя, что людей крайне не хватает и каждые руки — на вес золота. Но она смотрела на него измученными глазами и, как автомат, повторяла два слова: «Не могу».

— Можешь! Будь Жан-Ив жив, сама знаешь, он наверняка продолжал бы работать. Ты обязана сделать это ради него. И ради Франции.

— Мне все равно. На моих руках слишком много крови.

— Не на твоих. На руках немцев. Но если ты откажешься продолжать работу, эта кровь будет нашей.

— Они убили четырех молодых парней, — прошептала Амадея. Казнь невинных терзала ее так же сильно, как гибель Жан-Ива.

— И убьют еще больше, если мы их не остановим. У нас нет иного выхода. Пойми же! Англичане рассчитывают на нас. Нам предстоит выполнить серьезное задание, и нет времени готовить новых людей. А ты мне нужна прямо сейчас, для одного важного дела.

— Какого? — вяло обронила Амадея. Серж пригляделся к девушке. Серое, осунувшееся лицо, потухший взгляд. Приходилось давить на нее. Она слишком хороший работник, чтобы от нее отказаться. Кроме того, Серж боялся, что Амадея окончательно раскиснет и остаток жизни проведет, скорбя по погибшему Жан-Иву. Скорбь изводила ее хуже всякой пытки.

— Нужно доставить в Дордонь еврейского мальчика и его сестру. Там им приготовлено убежище.

— Какого возраста дети? — спросила Амадея без особого интереса.

— Четырех и шести лет.

— А здесь что они делают? — удивилась она. Большинство еврейских детей были вывезены из Франции. Остальных удалось спрятать.

— Их скрывала родная бабка. На прошлой неделе она умерла. Нужно немедленно отправить их отсюда.

— И как, по-твоему, я могу это сделать?

Она так устала. И лишилась последней надежды. Чего еще они от нее хотят?

— У нас готовы для них документы. Они похожи на тебя: голубоглазые блондины. Их мать была еврейкой. Ее отправили в лагерь, а отец погиб.

Как и многие дети, они остались совсем одни.

Амадея уже хотела было сказать, что не сможет отвезти детей, но внезапно вспомнила свои обеты и подумала о матери, Дафне и Жан-Иве. Она обязана сделать это в память о погибших. И в память о людях, отдавших свои жизни по ее вине. Амадея снова почувствовала себя монахиней. Жан-Ив ушел и забрал с собой ту женщину, какой он сумел ее сделать. Но никогда больше она не станет этой женщиной. А сестра Тереза Кармелитская не отказалась бы выполнить задание.

Амадея медленно наклонила голову в знак согласия. Она обязана. Обязана спасти детей.

— Я сделаю это, — выдохнула она, глядя на Сержа. Тот облегченно вздохнул. Он взялся за это задание не столько ради детей, сколько ради нее. Ему не нравился вид девушки, и Жан-Ив наверняка тоже не одобрил бы ее настроения. Ничего, пара еврейских сирот будет лучшим средством исцеления от скорби!

— Мы привезем малышей завтра вечером, вместе со всеми документами. Те, что у тебя были раньше, спрячешь за подкладкой чемодана. По новым бумагам ты — их мать, везешь детей к родственникам в Безье.

Безье находился в самом центре Дордони, откуда был родом ее отец. Амадея никогда там не бывала, хотя всегда мечтала когда-нибудь туда попасть. Интересно, сможет ли она увидеть по пути отцовский замок? Впрочем, ее поручение слишком важно, чтобы отклоняться от маршрута.

— Тебе придется позаимствовать машину на ферме, — добавил Серж, зная, что с этим проблем не будет.

На следующий день Амадея, выполнив все, что требовалось по хозяйству, долго молилась в своей комнате. Последние несколько недель она почти не ела и очень ослабела. Но сейчас, немного приободрившись, она зашила документы на имя Амели Дюма за подкладку чемодана. Вечером она получит другие.