Отзвуки времен

– Ну чего, пошли в кафе? – осведомился у гостей следователь, носящий звучное имя Святослав, но сразу предупредивший о том, чтобы его называли Славой – Перекусите, отдохнете с дороги. А после, с новыми силами…

– Оно неплохо бы, только со временем беда – перебил его Николай, отодвигая от себя дело, которое перед тем внимательно изучил – Нам это дело как снег на голову свалилось, все остальное пришлось в сторону отодвинуть. А ведь работа сама себя не сделает, ты же в курсе. Потому давай сначала сгоняем на место происшествия, потом к пострадавшим в больницу. А все остальное – после.

– Да не вопрос – покладисто согласился Святослав, глянув на часы, а после в окно – Поехали. И да – лучше сначала на старый завод наведаемся. А то, вон, опять небо тучами затянуло, значит, смеркаться раньше начнет.

– Хм – Женька взяла его под руку – А что, в темноте туда лучше не соваться? На то есть какие-то причины, которые нам стоит знать?

– Да там дофига этих причин – щеки довольно юного Святослава чуть покраснели – И катушки от кабеля, и кирпич битый, и ямы, которые хрен знает кто, когда и зачем там выкопал. Это еще… Ну… Вы поняли. Синева местная – и то туда в ночи бухать не ходит. Ноги боится переломать.

– Типичная «заброшка» – подытожила Мезенцева – У меня в городе тоже такая стоит. В старые времена на ней банки стеклянные для консервов производили, потом перестали. Мы с ребятами по старым цехам в детстве часто бегали, пока Валька Синицкая себе ногу не распорола от лодыжки до ляжки.

– Легко отделалась – заметил Николай, у которого тоже имелись воспоминания о подобном строении, только расположенном уже в его родном городе – У нас один пацан добегался до того, что на арматурину наделся. Снизу вверх.

– Это как?

– От задницы до горла – пояснил Нифонтов – Мне потом эта картина еще года два в кошмарах снилась. Он еще живой, глазами вращает, хрипит… Блин, до сих пор мороз по коже продирает, как вспомню.

– Нас до последнего времени бог миловал от таких страстей-мордастей – вставил свое слово Святослав – А что до этой троицы… Мы все же думаем, что они какой-то дряни там накурились. Сейчас много разной химии появилось, сами знаете. Такое продают, что жуть берет, если разобраться что там в составе. Небось, эти долбоклюи и закинулись на территории завода чем-то эдаким… Особо ядреным. Теперь, вот, лежат как овощи, и не факт, что в себя придут. А если и придут, то запросто могут дальше овощами остаться. Или почки у них откажут на пару с печенью. Случались уже такие прецеденты. Ума-то нет… А что анализ крови ничего не показал, так это не странно. Фармакология сейчас на коне.

«Заброшка» оказалась просто-таки классической, как раз из числа тех, о которых вспоминали оперативники. Да и Николаю за годы службы уже в подобных пару раз побывать пришлось. Серый каменный забор, издалека производящий впечатление внушительного, на деле оказался с зияющими то здесь, то там брешами, светло-коричневые облупившиеся здания щерились клыками битых стекол, а прицеховые территории, были завалены разнообразным мусором, накопившимся за годы запустения. И еще – ветер. Он, казалось, был везде. Он хлестал по щекам незваных гостей, посвистывал в пустынных коридорах, завывал где-то там, наверху, на полупровалившихся крышах.

– Нам туда – показал Святослав на крайнее левое здание – Там их нашли.

– А кто нашел? – поинтересовался Николай – Ты же сам сказал, даже бухарики сюда не суются.

– Но сторож-то есть. Завод хоть и заброшенный, но при собственнике. Банк один его в залог сто лет назад взял, как обеспечение по кредиту, с тех пор им и владеет. То ли не знают, как этим хозяйством распорядиться, то ли сбыть с рук не могут – я не в курсе. Но сторожа наняли, как видно, обязаны по закону это делать. Вернее – не сторожа, а что-то вроде обходчика. Дедок один, который живет неподалеку, пару раз в день заглядывает сюда, здания обходит, ну, и вообще.

– Надо будет с ним побеседовать – деловито заметила Мезенцева – Мало ли чего вспомнит.

Внутри бывший заводской корпус тоже ничем оперативников не удивил. Выбоины в полу, какие-то тряпки и обрывки газет, валяющиеся тут и там, несколько давно засохших куч дерьма по углам, и, разумеется, десятки надписей на стенах, от классической нецензурщины и вечного «Олег лох», до почти абстрактных, вроде «А мой руки под твоими телами!». Чем подобное творчество было навеяно – запредельными ли ассоциациями, или же той самой химией, о которой вел речь Святослав – непонятно. Но уж как есть.

Ну, а небольшой зальчик с парой разбитых окон, в котором обнаружили недвижные тела местных школьников, порадовал оперативников обилием магических символов, которые красовались на стенах. Причем совсем свежих, нарисованных буквально недавно.