Отзвуки времен

– Дальше ясно, наш орел решил, что ему постоянный триггер в виде бедолаги Валецкого ни к чему – продолжил за нее Николай – А цена? Наверняка ведь без нее не обошлось? Не верю я в бескорыстие вот таких мужичков.

– А как же – лукаво прищурилась Евгения – Ценой оказались семь лет жизни этого клоуна. Нет, если ему верить, то он до сих пор думает, что он миллион в лотерею по найденному на дороге билету выиграл. Но что вероятнее, он себя в этом убедил. Каверин сволочь редкая, но все же не идиот, потому может свести воедино ряд фактов. Павел умер, Олеся с ним, значит кусок жизни у него на самом деле забрали. Но, что характерно, о том он не жалеет.

– Да фиг знает. Когда ты отдаешь то, что нельзя потрогать или положить на полку, то этого чего-то вроде, как и нет – пояснил Николай – Не в первый раз с таким сталкиваюсь. Интересно, как именно у него их забрали?

– Дядька ему иголкой палец уколол, и семь капель крови в пробирочку сцедил – с готовностью ответила ему Мезенцева – Причем игла была необычная, черная, длинная и с какой-то фиговиной на верхушке. То ли герб, то ли знак какой.

– Похоже на правду – потер подбородок Николай – Видел я подобные иглы, с черепами, как правило. Что дальше?

– Дальше все просто. Вадик показал фотографию Олеси на смартфоне, мужичок на нее минут пять пялился, после какую-то тарабарщину произнес и велел нашему другу не волноваться и не печалиться. Дескать, запасайся виагрой, любовь твоей жизни, считай, уже стоит на пороге. Каверин ему не поверил, разумеется, он же нормальный человек, но все получилось прямо по сказанному. Сначала местный альфач-раздражитель ноги протянул, а через день наш Вадик уже на Олесе сопел. Короче, счастья полные штаны. Вывод. Это кто же такой у нас борзый, а?

– Сам диву даюсь – признался Николай – Слушай, может последние дни наступают, а? Ну, Страшный суд на пороге, все такое? Просто то Отдел пытаются обнести, то вон по нахалке народ пачками кладут и черной волшбой посреди города промышляют. Может, мир сошел с ума, а мы прозевали?

– А я так думаю, что это какой-то дилетант резвится. Нахватался знаний по верхам, а после решил, что теперь сам черт ему не брат. Нам же такие уже попадались. Хоть бы даже позавчерашнего долбоящера, который умудрился где-то проклятый кинжал добыть и решил, что он теперь Темный Властелин, вспомни?

– Таких, что кровь на годы переплавлять умеют, не попадалось – возразил ей Нифонтов – Это не высшая математика ведовства, но близко к тому, подобное с наскока не узнаешь. Причем вариант «один собирает кровь, а другой с ней работает» тут не прокатит, кому ее доброй волей человек отдал, тому она и службу служить станет. Так что нет, мы имеем дело со опытным специалистом.

– Только пипец каким странным – вздохнула Мезенцева.

– Думаю, логика в его поступках есть, надо просто ее распознать. И еще – маловато данных по внешности. Сколько там народу в пуховиках и с усами бродит? Не думаю, что прямо уж мало. Пойдем, потреплем немного Каверина, пусть повспоминает. Может, бородавка у того дядьки на щеке имелась? Или, к примеру, пальцев на руке не хватало?

– Не, он мне все рассказал, что знал. Слушай, а давай я очкастенькой позвоню, с которой мы перед приездом сюда общались? Ну, что парня умершей Иванцовой захомутала за пару дней? Объясню, что мы в курсе, как оно случилось на самом деле, и если она сейчас на мои вопросы не ответит, то мы вернемся и разговор тогда пойдет совсем другой. Там не Олеся какая-нибудь, там девка умная. Она прекрасно понимает, что подобные обвинения ни один суд рассматривать не станет, но мы, если что, из нее душу по любому вынем.

– Попробуй – согласился Николай – Почему нет? Только вряд ли она станет с тобой откровенничать.

Он оказался неправ, напор Мезенцевой, которая вдобавок не слишком-то стеснялась в выражениях, дал свои плоды и через несколько минут разговора ее собеседница согласилась ответить на все вопросы.

– Ага – мигом сменившая тон с угрожающего на мягко-вкрадчивый, ворковала Евгения – Ты поехала к Софьиной башне. Седьмой? Почему седьмой? А, так ее еще называют. Ну хорошо. Ты поехала, положила записку… Не записку? На стене написала желание? А ты в курсе, что на памятниках старины ничего писать нельзя? В курсе? Так какого же… Ладно, забыли. Итак, ты написала и что потом? Заплакала? Эк тебя растопырило от чувств, подруга. Тут он и подошел, да? Дядька возрастом к полтиннику? Нет? Не дядька? А кто? Дедка? О как! А одет как был?

После еще доброго десятка вопросов Евгения закончила разговор, напоследок посоветовав собеседнице больше никогда ничего не писать на стенах, особенно если речь идет об охраняемых законом объектах, убрала телефон в карман и уставилась на Николая.

– Не дядька, а дедка лет шестидесяти – сообщила она ему – В остальном все тоже самое – темный пуховик, усы, шапка с ушами, игла и семь лет жизни авансом.