Отзвуки времен

– Про то и речь – тетя Паша приобняла Женьку за плечи – Три года – и это в лучшем случае. А тут семь лет, которые никто никогда не скостит. И им теперь жить остаток дней с осознанием того, что они часть жизни своей на неделю любовной чепухи разменяли. Изрядную часть. Скажи мне, разве это не достойное наказание за то, что было ими сделано?

Нечто подобное повторил и Ровнин на следующий день, чем более-менее примирил Мезенцеву с мыслью о том, что пять, по сути, убийц, станут дальше гулять на свободе.

А вот второе последствие затянулось надолго, до самой весны, которая, к слову, выдалась ранней и на редкость дружной. Уже в начале марта небо начало радовать горожан прозрачной синевой, а солнце днем бодро топило снег, которого за зиму нападало немало.

Оказалось, что не один ведун проведал о том, что столичные судные дьяки изрядно сдали свои позиции. Эта новость разнеслась по всему ближнему и дальнему Подмосковью, а также прилегающим к нему областям. Нелюдь и нежить поумнее и поосновательней только посмеялась, подобное услышав, или же, заподозрив неладное, сразу эту весть из головы выкинула. Но то умудренные долгой жизнью вурдалаки или рассудительные колдуны, они всегда сначала думают, потом делают, чего не скажешь о более незамысловатых представителях Ночи, тех, которых хлебом не корми, дай только половить рыбку в мутной воде.

Ох, сколько их в столицу под конец зимы нагрянуло! Жадных до глупых клятв, которыми люди по недомыслию разбрасываются налево и направо, солоновато-терпкой девичьей крови, денег, за которые заплатили жизнью зачарованные певучими голосами остроносых кикимор жильцы домов, открывшие двери не тем, кому следовало бы, и детских страхов, которые для лохматых бабаек слаще любого вина. Да что вина! Бери выше – портвейна!

В какой-то момент ситуация стала напоминать подлинный девятый вал, подобного которому, по утверждению тети Паши, даже после войны на Москву не накатывала. Она сама те дни не помнила, так как обреталась тогда на Кольском полуострове, но была наслышана о разгуле преступности в послевоенной Москве. И обычной, и той, что проходит по профилю отдела.

Понятно, что эдакая дребедень сама собой произойти не могла, что и отметил Ровнин на одной из понедельничных планерок.

– Информационный вброс – пыхнув трубкой, произнес он – Грамотно спланированный и, надо признать, эффектно реализованный. Почти идеальный отвлекающий маневр. И, думаю, все догадываются чьих рук это дело.

– Такое ощущение, что вы даже рады происходящему – удивилась Мезенцева – Нам плакать впору, вообще-то. Капец какой на улицах творится! А мы с Колькой вообще с ног валимся. Я вчера чуть стоя не уснула.

– Как боевая лошадь – невинно прощебетала Виктория и кротко улыбнулась.

Женька, глянув на нее, свирепо выпучила глаза, затопотала ногами и засопела так, что это больше напомнило всхрапывание.

– Ну-ну, не брыкайся – погладил ее по голове Пал Палыч, а после почесал за ухом – Эх, знал бы, сахарку припас! Или морковку.

– Ситуация непростая, согласен – укоризненно глянул на своего сотрудника руководитель отдела – Но это скоро все кончится, заверяю вас, подобные вспышки активности не длятся долго. Тем более что на прошлой неделе вы действовали предельно жестко и кое-кого даже отправили на тот свет. Это отрезвит многих, поскольку никто не хочет умирать. Плюс я нынче ночью встретился с главами вурдалачьих семей и верховными ведьмами, им происходящее тоже не сильно нравится. Сбился привычный ритм жизни, нервозность в городе повысилась, опять же они опасаются репрессий с нашей стороны. Так что у нас, считай, народные дружины появились, те, что гостям столицы, которые забыли, что они гости, все объяснят и без нашего участия. Я им даже нарукавные повязки отвез. Мне коробку с ними еще лет пять назад в управе выдали, когда наш министр приказ издал, по которому мы должны держать курс на единение народа и полиции. Вот, пригодились. А радуюсь я, Евгения, тому, что наш таинственный друг начал работать грубее. Он следы стал оставлять, по которым мы раньше или позже его непременно найдем. Слухи, мой рыжий друг, они как клубочек, понимаешь? Тяни за ниточку тихонько, тяни, разматывай его не спеша. И в конце концов на конце этой ниточки окажется тот, кто всю кашу заварил.

– Та – поправила его Мезенцева – Мы же ее, а не его ловим, верно?

– Ну да, ну да – подтвердил Ровнин – Разумеется ее.