Отзвуки времен

Одно плохо – врачи с его точкой зрения были не согласны. Нет, стремительное выздоровление они не отрицали, но все же хотели понаблюдать пациента, который полторы недели назад чуть ли не на тот свет собирался, еще какое-то время. Они же не были в курсе того, что каждый день этот пациент помимо выписанных препаратов выпивает четверть чашки зелья, сваренного по очень старому, и, разумеется, совершенно антинаучному рецепту из корня, про который они если только в детстве, в сказках слышали. Да и то не факт.

Время шло, дни, до того летевшие пулями, теперь тянулись как разогретая смола, при этом в их наполнении ничего не менялось. Подъем-градусник-завтрак-осмотр-процедуры, и так далее, и тому подобное. День за днем, день за днем…

Короче, в какой-то момент, после очередной беседы с лечащим врачом, который ни в какую не хотел принимать к сведению любые аргументы, от «может эта койка кому больше меня нужна» до «давайте я вам бумагу подпишу, что вся ответственность лежит на мне» Николай всерьез начал задумываться о побеге. Само собой разнообразной экзотики, вроде перепрыгивания через забор и тому подобных изысков. Зачем? Больница все же не тюрьма, потому самым приемлемым в данной ситуации он считал вариант «ушел, не вернулся, позже позвонил, извинился». Да, звучит немного наивно, но, в конце-то концов здесь не режимный объект.

Единственное, чего он опасался, так это реакции Ровнина. Почему? Потому что имелись у Николая серьезные подозрения относительно того, что именно его трудами он завяз в данном медицинском учреждении на столь длительное время. Зачем, почему, отчего – непонятно, но рука шефа во всем этом чувствовалась. Да и то – ну, а зачем бы иначе его столько времени тут мариновали, да еще в отдельной палате? Тем более что он сам просился на выписку.

В результате монотонность бытия, густо замешанная на всеобъемлющей скуке, настолько обуяла Николая, что он, плюнув на последствия, как-то с утра сам для себя определил дату побега. Он остановился на воскресенье, до которого было уже рукой подать. Самый подходящий для того день – у большинства персонала выходной, дежурному врачу с дежурными же сестрами и без стационарных горемык есть чем заняться. Опять же и охрана в эти дни философски относится к приходящим и уходящим людям, поскольку часть болящих, из тех, кто не сильно хвор, домой под подписку отпускают.

Само собой, никого из коллег оперативник извещать о своем решении не стал. А зачем? В понедельник он просто придет в здание на Сухаревке и все. Так сказать – явочным порядком о себе известит. А больничный… Ну, заедет сюда при оказии, позже, тогда и закроет его.

Как только решение было принято, мир вокруг Николая словно изменился. И птицы за окном защебетали громче, и солнышко засветило ярче, и кашу на завтрак дали его любимую, пшенную. Короче – жить стало лучше, жить стало веселее.

А погода, между тем, неустанно радовала людей совершенно не раннневесенним теплом.

– Прямо апрель – восхищенно сказал Николаю молоденький паренек с загипсованной рукой, когда тот уселся рядом с ним и еще несколькими обитателями больницы на скамейку – А? Еще немного, и листва на деревьях полезет.

– Не успеет – мрачно возразил ему сильно немолодой седоусый дядька с газетой в руках и кутающийся в потертый пуховик – Шиш вам, а не листва.

– Почему? – расстроился юноша.

– Вот, дядя Коля, что у тебя за язык, а? – укоризненно покачал головой коренастый бородатый мужчина средних лет, сидящий рядом с дедком – Ведь в каждый котелок плюнешь. Радуется Алешка весне, и пусть его. И потом – правда ведь здорово припекает солнышко. Градусов тринадцать на улице, кабы не больше.

– То-то и оно – дядя Коля аккуратно сложил газету и убрал ее в карман пуховика – От эдакой погоды, Львович в конце марта добра не жди. Поспешило тепло, раньше времени пришло, да еще надолго, и значит что?

– Что? – послушно спросил Алешка вместо Львовича.

– Значит, жди холодов в апреле, а то и в мае – тоном знатока объяснил ему пожилой собеседник – Снег даже выпасть может, так-то. Хотя плюсы в этом тоже есть, лето после такой весны наверняка жарким выдастся, не гнилым.

– Мне главное до мая отсюда выйти бы – печально вздохнул Алешка – И чтобы рука нормально двигалась. Надо же мне было ее так по-дурацки сломать, а? Да еще в трех местах!

– Здешние врачи – мастера своего дела – веско произнес дядя Коля – Сказали тебе – все нормально будет? Сказали. Значит – будет.

– Только вот когда? – невесело осведомился у него юноша – Два месяца тут уже кукую, и еще непонятно, сколько еще придется. Как бы еще по новой мне ее не того… Я сам слышал, как Сергей Анатольевич говорил что-то такое. А весна уходит!

– Весен тех еще много будет, а руки новой тебе никто больше не выдаст – назидательно произнес старикан – Лечись, пока такая возможность есть.

– Так надоело все – проныл Алешка – До чего дошло – даже в институт и то хочется!