Отзвуки времен

— Мне что, охрану вызвать? — возмутилась медсестра, заглядывая в палату повторно — У вас совесть есть, граждане?

— Нет — ответила за всех тетя Паша — Откуда такой роскоши взяться? Ладно, пошли. А ты, Кольша, глаза в потолок не таращь, а спи давай. Организму силы нужны, а их только сон даст. Ну, и еще одна штука, которую, даст бог, я тебе днями приволоку.

Сном то состояние, в которое время от времени впадал Нифонтов, назвать было сложно. Скорее, ему больше подходило название «забытье», причем никакого отдохновения он от него не получал. Его то бросало в дрожь, то на грани слуха он раз за разом слышал звонкий девичий смех, то перед глазами появлялось коричнево-багровое марево.

И боль. Николая терзала непрестанная головная боль, не уходящая ни на минуту, ни на мгновение, да еще и сопровождаемая постоянным звоном в ушах. Ну, а самым скверным для него оказалось то, что он, как ни силился, не смог спустить ноги с койки, и в результате пришлось ему звать сестру и пользоваться уткой для отправления естественных надобностей. Казалось бы — пустяк, дело житейское, с любым случиться эдакая неприятность может, но отчего-то именно это его больше остального в тоску вогнало.

Утро не принесло облегчения, поскольку его начали катать по коридорам и кабинетам, где то засовывали в аппарат МРТ, то надевали на голову некое подобие шлема с проводками, то облепливая грудь резиновыми присосками. И всякий раз после данных процедур, голоса врачей, которые пробивались через звон в ушах, звучали слишком оптимистично и ласково, что волей-неволей наводило на не самые хорошие мысли.

— Не так все плохо — словно сговорившись, утверждали они — Очень и очень приличные показатели, молодой человек. Полежите у нас, подлечитесь, выйдете отсюда как новенький.

Но не один из них так и не ответил Николаю сколько именно ему предстоит тут лежать, и когда он сможет отсюда выйти. Люди в белых халатах профессионально отделывались от него расплывчатыми фразами и шутками, вроде: «вы что, куда-то торопитесь»?

Так прошло несколько дней, за которые Нифонтов морально вымотался похлеще, чем за весь предыдущий год. Мало того — его потихоньку, помаленьку начала одолевать черная меланхолия, особенно усиливающаяся к вечеру. Вдобавок за окнами как раз зима устроила последнюю гастроль, закружив вьюгу так, что два дня света белого видно не было.

Короче, когда через в его палату вошли тетя Паша и Женька, держащая в руках старомодную пузато раздувшуюся сумку, он даже дежурную улыбку из себя выдавливать не стал. Желания не имелось.

— Н-да — уборщица окинула его цепким оценивающим взглядом — Залечили, Евгения, нашего парня. Вон, совсем лица на нем нет.

— Совсем хреново, да? — глаза Мезенцевой внезапно как-то влажно сверкнули — Коль?

— Невесело — выдавил из себя тот — И главное врачи ничего толком не говорят. Туда-сюда таскают, снимки делают, крови ведро откачали, а конкретики ноль.

— Это тебе они ничего не говорят — тетя Паша сноровисто начала разбирать сумку, которую забрала у Мезенцевой. На стол один за другим ложились пакеты сока, яблоки и апельсины — А мы всё уже знаем. У тебя, Николай, в башке чего только нет. И внутричерепная гипертензия, и гидроцефалия и что-то там еще. Короче — плохо дело. Не то, чтобы ты умирал, или тебе грозило стать совсем дураком, но хорошего все же мало. Дело пахнет инвалидностью.

— Не разделяю вашего оптимизма, Павла Никитична — Нифонтова, что скрывать, очень задел бодрый тон, которым уборщица сообщила ему столь неприятные новости.

— В самом деле, тетя Паша — поддержала его Мезенцева — Нельзя же так?

— Можно — последним из сумки был извлечен здоровенный китайский термос жуткой расцветки, причем уборщица обращалась с ним крайне осторожно — Только так и следует сообщать неприятные новости. Дело уже дрянь, так чего миндальничать? Или от твоего сюсюканья ситуация станет лучше? Да ничего подобного. Хуже — да. Лучше — нет. Колька у нас не дурак, поймет, что ты его щадишь, и озлобится на весь мир еще сильнее. Он, вон, волком зыркал, когда мы пришли, а чутка попозже вообще ненавидеть наши визиты начнет. И в первую очередь от того, что мы здоровые, а он — нет. Верно ведь, Нифонтов?

— Верно — подумав немного, выдавил из себя Николай — Наверное, так и будет.

— Не будет — подошла к нему уборщица, на ходу отворачивая крышку термоса — Не грусти, боец, твое время еще не пришло. Не скажу, что ты прямо завтра на ноги встанешь, но обещаю, что скоро все вернется на круги своя. Ты мне веришь?

— Вам — верю — не задумываясь ответил Нифонтов.

— И правильно — тетя Паша налила из термоса в крышку немного пряно пахнущей жидкости — Вот, пей до последней капли. Да не залпом, а маленькими глотками, чтобы усвоилось лучше.

— А это чего? — Николай глянул на коричневый, как чай-«медведь», напиток.

— Микстура — усмехнулась тетя Паша — Пей, говорю. Не тяни.

Оперативник подчинился ее приказу и мелкими глотками осушил крышку, отметив, что употребленный им напиток на вкус не лишен приятности.