Овация сенатору

Ювелир большую часть дня проводил в своих магазинах на викус Аргентариус и виа Сакра, но в тот день находился в одной из лавок, размещавшихся на первом этаже его домуса.

«Ещё несколько лет назад, — подумал патриций, — невозможно было даже представить, чтобы сенатор открыто занимался торговлей». Согласно цензу, уровень дохода, который позволял стать сенатором, должен был быть не только весьма высок, но и получен только от земельных владений.

Правило это до сих пор оставалось в силе, так что и Токулу пришлось распродать часть своих процветающих мастерских и вложить деньги в земельные угодья, чтобы получить право участвовать в заседаниях Сената. Но теперь уже многие отцы-основатели не считали зазорным заниматься торговлей, нередко через надёжных подставных лиц, что позволяло избегать конфликта интересов. Не секрет, что зачастую сенаторы добывали себе возможность хорошенько заработать с помощью разного рода законопроектов.

И все же новые сенаторы, как только поднимались на ступени курии, старались извлекать прибыль только от управления земельной собственностью и скорее умерли бы от стыда, чем встали за прилавок.

Но не таков был Токул, который, когда Публий Аврелий вошёл в лавку, как раз рассчитывался с посредником.

Патриций показал ювелиру подвеску, прося совета, и тот довольно долго вертел её в руках, прежде чем ответить.

— Это ценная вещь. Не столько из-за веса металла, сколько из-за необычайно тонкой работы, — сказал он, рассматривая золотую пчелу сквозь выпуклое стекло.

Аврелий решился высказать своё мнение:

— Мне кажется, это сделано не в Египте и не в Индии. Тельце пчелы украшено маленькими золотыми гранулами.

— Да, этот способ изобрели совсем недавно, — заметил ювелир, не вдаваясь в подробности.

— Некоторые, однако, считают, что он известен с древнейших времён, — возразил сенатор.

— Выдумки, — покачал головой Токул. — Так или иначе, это изделие из чистого литого золота.

— А что, разве бывает иначе? — удивился патриций, обнаруживая свою неосведомлённость в этом вопросе.

— Шутишь? Знаешь, сколько весили бы некоторые побрякушки, не будь в них примесей других металлов? Пойдём, покажу: мастерские напротив.

Они перешли дорогу и направились к большому зданию, второй этаж которого по периметру окружал узкий деревянный балкон. Многочисленные прохожие бросали на них уважительные взгляды, но почтительные поклоны отвешивали сначала ювелиру, а уж потом сенатору.

Токул, похоже, имел большой авторитет в этом квартале, где жил после смерти отца. Тут он открыл свою первую лавку, тут скреплял печаткой первые контракты и, несмотря на изрядно возросшее в последние годы состояние и политическое влияние, не считал нужным куда-то перебираться, довольствуясь тем, что по мере разрастания своего дела скупал соседние здания. Он не изменил и свои привычки: продолжал пользоваться бесплатными термами и бриться у одного и того же старого цирюльника, решительно отказываясь заводить собственного брадобрея.

— Хозяин… — поклонились рабочие, увидев его в дверях. Мастерская была огромной, над ней возвышались антресоли, где рабочие ночевали.

Большую часть помещения занимали многочисленные наковальни, на которых ремесленники изготовляли золотую фольгу, сплющивая молоточком золотые пластины. Далее фольгу складывали в несколько слоёв и сваривали, создавая нужную форму.

— Видишь ли, — объяснил Токул, — сварка делается из сплава золота, серебра и меди, у них точка плавления достаточно низкая, так что работа получается проще и дешевле. И в результате любое изделие выглядит как настоящее золото и доступно многим кошелькам… А вот здесь работает мой мастер по «золоту для питья», то есть посуде для сервировки стола. И нередко из его рук выходят настоящие шедевры. Мелос, — велел он подмастерью, убиравшему помещение, — покажи чашу, над которой сейчас работаешь! — И юноша тотчас поспешил показать гостю великолепную чашу, украшенную гроздьями и листьями винограда. — Всего будет изготовлено двадцать таких совершенно одинаковых чаш. В этот набор входят также два кубка, кратер и амфора, и для них ещё нужно придумать рисунок, — завершил рассказ хитрый торговец, глядя на Аврелия соколом, высматривающим с заоблачной высоты свою жертву.

— А что скажешь об изображении Бахуса и Ариадны? — спросил сенатор.

— Такое обошлось бы в целое состояние, да только где найти покупателя, — притворно ужаснулся Токул.

— Считай, что уже нашёл! — пообещал сенатор, не в силах удержаться от соблазна.

— Это большой расход, обдумай спокойно, — предупредил ювелир, походивший в этот момент на изголодавшуюся лисицу, которая слушает, глотая слюну, как квохчут куры в неохраняемом курятнике.

— Я могу позволить себе такой каприз. — решительно заявил Аврелий и подумал про себя: «Хотя не уверен, успею ли испить из этой чаши».

— Утоли моё любопытство, коллега, — заговорил Токул, проводя его в контору, чтобы подписать контракт. — Чем отличается вкус вина, выпитого из золотой чаши? Я не нахожу никакой разницы…