Овермун

Шимрон, теперь уже бесстрастно, глядел на единственную женщину, которую хотел по-настоящему любить. Она лежала перед ним в побелевшей форме воина, с бесчувственным лицом и закрытыми глазами. Ее мраморная кожа показалась в последний раз прекрасней обычного, оттененная темными волосами... Золотые нити ее овермунского плаща отпустили темно-синюю ткань. Флаг империи, обагренный кровью и овеянный пеплом, был поднят самим предводителем темных.

- Столько смертей... - зашептал Шимрон как будто в лихорадке. - Отец, брат... Горожане, овермунцы... Теперь и она! Она!!! Все они - цена моей власти... Ты слышишь, Зелиал?! Я заплатил ее! - он воздел к видневшимся из-за разрушенного потолка небесам руки с флагом. - Теперь Овермун мой! Мой! Мой!

- Наш! - зашипело что-то вокруг.

Шимрон замер, ощутив какие-то потоки сил...

В зале завихрилась черная воронка, стены задрожали. Подсвеченная молниями, воронка восклицала:

- Я, Дэлион, Ракшаса, твой хозяин, теперь заполучил все! - громовой смех леденил остатки души Шимрона.

- Но ты ведь обещал власть мне! - воскликнул повелитель темных. - Дэлион! Твое время еще не настало!

- Я не буду ждать конца года, чтобы воплотить в жизнь свои желания! Ты хотел власти, и ты правил, не так ли?

- Три дня?.. - прошептал в ужасе Шимрон. - Ты дал мне три дня?..

- Ха-ха-ха! Не бойся, сын мой! Ты будешь править и дальше. Под моим началом, ведь я без тебя ничто... Объединимся же!

Воронка затянулась так же быстро, как и появилась. На ее месте оказалась абсолютно черная фигура, плотно укрытая какими-то невесомыми покрывалами, вихрившимися, как сгустки дыма.

- Объединимся! - повторил Ракшаса, протягивая ему руку. - И тогда мы вместе будем править этими двумя мирами! Иди же ко мне, сын мой, отдай мне свою плоть!..

- Не бывать тому! - воскликнул внезапно кто-то.

Шимрон, желая обернуться, не успел ступить и шагу. Острое лезвие меча пронзило его, и он застыл на месте. Крайне удивленный, он чуть приоткрыл рот. Ему уже было больно.

- Нет! - вскричало эхо. - Нет! Наследница! Почему она еще не мертва?!

- Получи, Шимрон, то, к чему стремились все мои друзья, - прошептала ему на ухо ожесточенная царевна. - Получи по праву... презренный наместник, убийца царей!

Повелитель темных больше не мог ответить ей. Его губы только бесшумно размыкались. Когда меч покинул свою недолгую обитель, у мужчины подкосились ноги, и он упал навзничь. Алое пятно отходило от его одежд. Адеинен с трудом держала в одной руке меч полковника Вальдара, которым привела в исполнение приговор Шимрону.

Наследница рода Акиллеров сумела отомстить, совершив то, чего никогда бы не смогла совершить прежде - убить.

- Адеинен Акиллер, это ты? - зашипело эхо. - Да... Я тебя чувствую. Твоя энергия не сравнится ни с какой другой... Так похоже на твою мать. Да... Знаешь ли ты мое имя и то, чем являюсь я?

- Знаю, - ответила девушка.

- Конечно, ты не можешь не знать обо мне... Знаешь ли ты, какова цель моего пребывания здесь?

- Знаю!

- Да, тебе предрекли это. Прими же судьбу, умри! - зашипело эхо, и невидимая сила подняла Адеинен вверх над землей. - Никто не может защитить тебя!

Какая-то рука сжала ее горло.

Меч полковника Вальдара со звоном упал на пол... На его идеально отточенном лезвии сверкала ярко-красная кровь. Она не испарилась ни через минуту, ни через две. Она принадлежала человеку, а не темному. Сын Тьмы был одним из тех, кем хотел повелевать. Что свойственно.

Сделав свое страшное дело, воплощение Тьмы вновь превратилось в воронку. Черная, подсвеченная молниями пропасть стала уменьшаться, пока не исчезла.

Это все, что сумел сделать Ракшаса, пребывая на земле.

Центр Овермуна, предместья Калиатры

Небольшой отряд конников осторожно продвигался по дороге, ведущей в столицу. Лошади бодро рысили по сухой, залитой солнцем земле, потрясая гривами и хвостами. Всадники о чем-то говорили, насвистывали знакомые песенки. Их смуглые лица были озарены улыбками и веселы...

До того самого момента, как они увидели недавнее поле боя.

- Какой погром! - с ужасом восхитился один из них.

- Эй! - прокричал возглавляющий процессию воин в плаще с капюшоном. - Есть кто живой?

Ответом ему было воронье карканье. Птицы, ожидая поживы, пикировали на землю и улетали ни с чем: они не могли есть мертвых овермунцев.

Конники стали в линию.

- Прочешите поле, найдите хотя бы одного живого здесь.

Лошади застучали копытами по земле, унося своих всадников. Командир отряда спрыгнул на землю. Прошелся мимо куч пепла и мертвых воинов. Его рассеянный взгляд блуждал по безжизненным телам, по черной пыли пепла... Он, взглянув вперед, уже увидел, что стало с золотыми стенами Калиатры...

Тоска и уныние схватили его за сердце. Сколько прекрасных воинов погибло под этими стенами! Сколько ужасных чудовищ было сражено здесь!

Внимание мужчины отвлек шум колес за спиной - это крестьяне ехали в город, услышав, что битва кончилась. Люди в соломенных шляпах, ветхой одежде, стоящие возле повозки с продовольствием и медикаментами, с удивлением осматривались, понимая, что теперь их помощь никому не нужна.