Овернские влюбленные

— Интересно, ну что ты-то можешь в этом понимать? Помолчи-ка лучше, в конце концов ты меня рассердишь! Соня, любовь моя, прости, но я должен уходить — меня ждут клиенты.

— Да, мой толстячок, иди…

— Я приду как только освобожусь, но, если ты заснешь, не стану тебя будить.

— Как ты деликатен, мой дорогой…

Поцеловав еще раз больную в лоб, Альбер попросил дочь немного побыть с мачехой в его отсутствие. Оставшись одни, женщины с нескрываемой ненавистью взглянули друг на друга. Первой не выдержала мадам Парнак.

— Вы терпеть меня не можете, правда?

— Не то слово!

— Вот как? И за что же?

— Святая невинность! Разве не по вашей милости отец оказался в столь жалкой роли?

— Какой еще роли?

— Обыкновенной — рогоносца.

— Какие гадкие слова, — насмешливо бросила Соня, — напрасно вы слушаете сплетни.

— Тут и без посторонних ясно что к чему.

— Ну-ну!

Мишель подошла к постели.

— Вот тебе и ну! Зарубите себе на носу, мадам. На ваших любовников мне плевать. Раз отцу нравится, когда его топчут ногами, то это его личное дело! Но Франсуа вам лучше бы не трогать!

— Франсуа?

— Да-да, того самого Франсуа, с которым вы встречались ночью!

— Хотите сказать, что это он меня ударил?

— Вы же отлично знаете, что не он!

— Тогда… это вы?

— Будь это я, вы бы так легко не отделались.

Соня расхохоталась.

— Приятно видеть, моя крошка, как ревность делает из вас настоящую женщину… безоружную, правда.

— Ничего, у меня есть то, чего больше нет у вас: молодость!

Соня пожала плечами.

— Это быстро проходит.

— Да, в этом нетрудно убедиться, глядя на вас!

Мадам Парнак улыбнулась.

— Неплохо… Но успокойтесь, крошка, я вовсе не желаю зла вашему Франсуа…

— Вот это и настораживает!

— Можете думать все что угодно, Мишель, но я еще не в том возрасте, чтобы связываться с сосунками.

— Поэтому-то он все время и крутится вокруг вас.

— По-вашему, я уж и понравиться не могу?

— Конечно-конечно, Франсуа настолько вам безразличен, что вы, замужняя женщина, назначаете ему ночью свидание!

— Причем здесь свидание? Он сказал, что должен сообщить мне что-то очень важное!

— Какой все-таки дурак!

— Это верно, вы составите неплохую пару… если, конечно, не станет возражать третий, ваш отец.

— Как-нибудь разберемся, только не мутите воду!

— Мне-то зачем?.. Но вы забыли одну вещь, Мишель, — Франсуа не любит вас.

— Главное, чтоб вы не лезли, а это уже мое дело! — закончила Мишель и вышла из комнаты мачехи. В холле она наткнулась на Франсуа Лепито.

— Ах, и вы здесь! — воскликнула Мишель, даже не дав ему времени поздороваться. — Какого черта вас сюда занесло?

— Но… я хотел узнать, как себя чувствует мадам Парнак…

— И вам не стыдно?

— Стыдно? — изумился Лепито.

— Какой наглец! Только отец в кабинет, а этот уже шасть к его жене? — возмущалась Мишель. — Что вам здесь нужно в конце-то концов? Ну?

— Ничего, обычный долг вежливости. Повторяю, я хотел узнать о ее здоровье.

— Так я вам и поверила! Долг вежливости!.. Вам-то что за дело до здоровья моей мачехи?

— По-моему…

— Молчали б лучше! Одно у вас на уме, развратник! А может, вас, как всякого убийцу, тянет на место преступления?

— Ну что вы несете? Совсем рехнулись? — слабо отбивался Лепито.

— Во-первых, попрошу вас разговаривать со мной вежливо! А во-вторых, нечего из меня дуру делать!

— Совершенно не понимаю, в чем…

— Вы что же, воображаете, будто ваше ночное свидание с мачехой для меня тайна? Это вы ее стукнули?

— Нет-нет, клянусь вам, это не я!

— Жаль! Это единственное, что я охотно простила бы вам! А теперь убирайтесь!

В это время нотариус вышел из своего кабинета и, увидев, что молодой клерк разговаривает с его дочерью, спросил:

— Вы хотели меня видеть, Франсуа?

— Пальцем в небо! — фыркнула Мишель.

— Я… я пришел… вернее, я хотел… узнать, как себя чувствует мадам Парнак.

— Очень мило с вашей стороны, Франсуа.

— Просто нет слов, как мило! — сквозь зубы пробормотала девушка.

Мэтр Альбер рассердился.

— В конце концов это просто невыносимо, Мишель! Какая муха тебя сегодня укусила? Твои замечания нелепы и неуместны.

— Нелепы и неуместны, да?

— Вот именно!

— Что ж, разбирайтесь сами! Почему б тогда не отвести его к Соне? Пусть убедится, что твоя супруга жива.

— Очень хорошо! Как раз это я и собираюсь сделать. Вы идете, Франсуа?

Мишель испустила вопль, похожий на крик бешеного слона, готового вонзить бивни в соперника.

— О-о-о! Полтора идиота!

И, повернувшись на каблуках, она выбежала в сад. Мэтр Парнак покачал головой и повел клерка в комнату жены.

— С моей дочерью что-то неладное. По-моему, она ревнует.

Франсуа показалось, что у него остановилось сердце.

— Ревнует? — прошептал он, побледнев.

— Да, Мишель, наверное, считает, что я люблю ее меньше, чем раньше. Глупенькая! Разве можно сравнивать любовь к жене и любовь к дочери!

Если Соня и удивилась, увидев Франсуа, то никак не выдала своего недоумения.

Эдмон Шаллан и Ансельм Лакоссад разрабатывали план действий на завтрашний день. Неожиданно дежурный сообщил, что с комиссаром хотел бы поговорить мэтр Парнак.

Нотариус снисходительно поздоровался, как и подобало богатому буржуа в разговоре с полицейским.