Овидий

- Сходи, проверь, - в шутку предлагаю я. Цепляю на пояс меч, прячу кинжал, в руках остаётся метеорит. Наконец есть время его рассмотреть. Красивый металлический блеск, почти идеальная холмистая форма, дыры не иначе как кратеры.

Беру его тремя пальцами как шар для боулинга и бегу вперёд. Нужно поскорее добраться до кузнеца-дворфа.

+++

Мы добираемся лишь к вечеру следующего дня, грязные, голодные и уставшие. Тверд ждёт нас у ворот. Как будто знал, когда мы придём.

- Нашли? – спрашивает.

 - Есть, - я гордо поднимаю вверх железный «шар для боулинга».

- Тогда не будем терять время, я уже и горн растопил, - он забирает у меня метеорит и идёт с ним за дом.

А мы грязные и уставшие, садимся прямо на землю. Я ложусь на траву и мгновенно засыпаю.

Просыпаюсь под аккомпанемент ударов молота о наковальню. Честно говоря, довольно приятный звук, громкий, но спать под него не особо. Лежу во дворе, справа кинжал, слева топор. Проверяю пояс – меч куда-то пропал. Осматриваюсь, рядом Малк свои вещи сушит. Похоже, досушил уже, одевается, а я по-прежнему своего меча не вижу.

- Слышь, мелкий, моего меча не видел? – спрашиваю, а самому неприятно. Мы столько с малоросликом пережили, а я его всё «мелким» называю. – Может я его в джунглях обронил. Ни черта не помню.

- Вы не обронили его. Меч кузнец забрал. Дворф.

Поднимаюсь, весь мокрый и грязный, мне бы хорошо помыться да поесть, привести себя в порядок. Но знаю, что главное для солдата не чистота, главное для солдата – меч.

Обхожу хижину по кругу, вижу голема, что  тогда раздолбал. Дворф его раскрутил и почистил. Ещё чуть подлатает и будет как новенький, зевак от дома отгонять. Подхожу к кузнице, а там работа кипит. В огромной плавильне, плавится метеорит.

- Я переплавлю металл, чтобы избавиться от лишних примесей, - раздувая меха, заговорил дворф, - а затем, остужу металл, сформирую слиток и начну ковать.

- Ясно,- неуверенно ответил я.

- Твой старый меч, я как образец взял, чтоб рукоять сделать такую же. Думаю, ты уже привык к ней.

- Я это уже понял, - отвечаю.

- Вы пока сходите помойтесь, да поешьте, жена на стол накрыла. Я как заканчивать буду вас позову. – И снова увлёкся работой. Эти дворфы как китайцы, такие увлечённые своим делом.

Смотрю на себя. Да я тот ещё чёрт, весь в грязи и в слизи какой-то, весь в комарах. Вспомнил о комарике и даже легче стало. Жаль только он нас ночью водить не мог, ночью он, как и все мы, ни черта не видит.

- А где тут помыться можно? - спрашиваю.

- Там, - машет дворф в сторону вершин. – Там горный ручей течёт. Вода в нём кристально чистая, вот в ней и помойтесь. Дальше она всё равно впадает в болото и от её чистоты не остаётся и следа.

- Спасибо, - говорю. Кладу на траву кинжал и топор и направляюсь к ручью.

 Ручей недалеко оказался, хоть я и брёл к нему не менее получаса, просто все эти горные тропы самому знать надо, чтобы не заблудиться. И как этот дворф нашёл посреди болот эти горы? Теперь понимаю, почему он именно здесь поселился. Два пика, альпийские луга, а внизу болота, бесконечные болота. Живёшь, считай, на необитаемом острове, тут даже пальмы есть. Хочешь рыба, хочешь черепахи. Ловить ничего не надо, так пошёл на болота да насобирал. Правда иногда попадаются змеи и логарды всякие, не говоря уже о василисках. Но если у тебя есть голем – то это пережить можно. Похоже, где-бы не оказался дворф, там обязательно появятся горы. Такой закон местной природы.

Подхожу к ручью и раздеваюсь. Рубаха напрочь износилась, хуже тряпки, чтобы пол мыть. Штаны, ботинки. Срочно всё новое покупать придётся, как только выберусь их этих болот. Хотя можно у хасов попросить, может у Алкина что-то есть. Пока раздеваюсь, гляжу сколько на мне разных шрамов и ни одного не вижу.

Неужели такая мощная регенерация. Коленные чашечки зарастают, ожоги царапины, глубокие раны. На мне заживает как на собаке. Подхожу к ручью, он не глубокий, максимум по колени, но холодный такой, что ноги судорогой сводит. Я бросаю одежду на берег, а сам падаю в ручей, вскакиваю и начинаю себя растирать:

- Ах, хорошо, хорошо! - вода ледяная прямо бодрит. Чувствую себя здоровее и на несколько лет моложе.

 Кстати, а сколько мне лет? Ну, Гарику то понятное дело семнадцать, а Овидию? Сколько лет Овидию? Судя по внешности - двадцать пять, максимум тридцать, хотя сейчас люди так и в сорок и пятьдесят выглядят, не поймёшь кому сейчас сколько. Не говоря уже о девушках.

Вспоминаю о девушках и сразу думаю об Ашане. Мысли он ней всю дорогу поддерживали меня.

Выбегаю из ручья, хватаю свои грязные шмотки и снова в ручей, полощу их, стираю. Вот вам морозная свежесть горного ручья. Гляжу на вершину – там, вдали белеет ледник. Понятно теперь откуда ручей течёт. Собираю пучок каких-то пахучих трав, чабреца и чего-то ещё. Вымачиваю в травах свой шмот, чтобы перебить запах болот.