Овидий в изгнании

elias_elianor

Отличный фильм — вовсе не такая сентиментальная глупость, как многим кажется, и не обычная американская размазня на тему «семейных ценностей» и т. д. Очень мудрое кино, полное тонкого оптимизма. Смотрела в оригинале и буду смотреть еще. Горько, что у нас спорят о всяких проходных картинах и не замечают таких действительно незаурядных фильмов, как «Слушая Листа»

busyjvran

(Сообщение удалено модератором)

colowbocque

блин почему у меня ролик нескачивается???

ho_krishnyj

Эгей, друзья! Вы не боитесь еще при жизни умереть? Вы на меня посмотреть не побоитесь — Вы много сможете еще всего успеть! Давно ли я был, как вы, лишь работал и бухал, теперь же счастлив, не боюсь людской молвы, я света неземного теперь канал! Своею кармою займитесь, не тратьте, люди, время зря, я говорю серьезно вам, поймите, ведь Вы все мне близкие друзья!

pleb_bisturris

Баллада о Фрунзе

(Стихотворение удалено модератором)

Nina-pelmenova

Uvazhaemyj pleb_bisturris, v pautine est mnogo mest, kuda mozhno vylozhit vashu grafomaniju, a zdes voobsche-to nado obmenivatsa mnenijami o filme

pleb_bisturris

Уважаемая nina-pelmenova, если вы не смотрели фильма «Слушая Листа», так и скажите, и не надо здесь раскладывать свои розовые слюни и высказывать мнения которые объективно вредят имиджу фильма

sqaud

пойду на терминатора 3 схожу, там телку хайлом об унитаз елозят прикольно»

Все немного помолчали.

— Думаю, что выражу общее мнение, — сказал старший сантехник, — если скажу, что фильм, мудрый и простой, нашел свой путь к сердцу массового зрителя.

— Двух мнений быть не может, — присоединились все.

— В таком случае, — добавил старший, — я пошел варить кофе.

— Чеснока не забудь, старый, — напомнил средний.

Они пили кофе — тесный круг мужчин, связанный общими профессиональными воспоминаниями и лаконизмом эмоций.

— Насчет произвола, — продолжал волноваться четвертый сантехник, чья молодая пылкость, как помнит читатель, стала завязкой действия. — Художественный мир, где мы квартируем…

— За телефон, кстати, где квитанция? — вспомнил средний.

— На пианино посмотри.

— Ни фига себе, кто это столько по межгороду наговорил?

— Семен Иваныч звонил в Гвинею-Бисау.

— Семен Иваныч! Сколько можно звонить в Гвинею-Бисау? Сам будешь оплачивать!

— Ну и оплачу, велика беда. Не понимаешь ты, Василий. Там такие дивчины уважительные. И глаза у них… глубокие-глубокие.

— Как васильковые поля моей родины, — сказал младший сантехник.

— Как горные водопады моей, — добавил средний.

— И как позволю себе продолжить, — сварливо вмешался четвертый.

— Безусловно, — отозвались остальные. — Василий перебил с квитанцией. Ты можешь продолжать.

— Напомню, я говорил об этических законах нашего художественного мира. Один пример. Почему мы обязательно сантехники? Что это за снобизм такой? Я, дескать, один тут переносчик культуры, а вы все слепые отростки гаечного ключа! Вот я — я, как хотите, не ощущаю в себе сантехника!

— Надо развивать в себе культуру ощущений, — вяло отметил средний, который излил свою желчь и уже тяготился темой авторской деспотии, осознавая ее бесперспективность.

— Мне стыдно числиться в штате! Я не обладаю знанием сантехнического ремесла!

— Вынужден констатировать, — сказал старший, — это еще не доказывает, что ты не сантехник.

— Объясните, за что мне этот жребий? — настаивал четвертый. — Это я наказан так? Почему я, скажем, не японская виолончелистка?

Он хотел что-то еще сказать, но подавился и отпрянул спиной от стула. Лицо его, в последнем ужасе самосознания глянувшее на тонкие пальцы, дрогнуло и покрылось белизной концертного грима, черные волосы взвились и попали в рот — он дунул; ноги цепко обвили лакированный корпус, вынырнувший из-под паркета, как громадный поплавок мореного дуба, и сладостная, изнемогающая мелодия ударила в удивленный воздух.

— Это что? — спросил старший после общего молчания, назвать которое недолгим значило бы непростительно злоупотребить языком.

— Фортепьянный концерт Шуберта, — известил средний сантехник, справившись с программкой.

— Как же он фортепьянный?

— Переложение, — пояснил средний. — Для флейты. Полна чудес могучая природа. Пойду воды выпью.

— Допросился, — заметил старший сантехник, глядя на прилипшие к мокрому лбу волосы виолончелистки. — Это же репетиции постоянные. И ноги будут — помогай Буденному. Не дай Бог никому такого злопамятного автора. Удивительная мелочность.

Младший сантехник задумчиво возразил: