Овидий в изгнании

– Это тост? – шаблонно пошутил Денис Иванович, не сумевший реабилитироваться после молотка, и сник, поняв свою несостоятельность.

– …я вынужден вас, Денис Иванович, наказать. Я не позволю вам отсюда ехать, а вашу машину мы эвакуируем.

Денис Иванович, не поверив, что он это слышал, просил повторить.

– Вы это слышали, – резюмировал Сидорово-Выдрин. – Сейчас придет эвакуатор. Я сделаю такие распоряжения. – И достает телефон.

Тогда тот: ну, коли на то пошло, и я хочу сделать один звонок.

– Это ваше право, – замечает старшина. – Мы же в свободной стране. Здесь каждый вправе звонить, сколько считает нужным как человек и гражданин.

И вот один, поднеся руку козырьком ко лбу, в ожидании смотрит на запад, а другой с изумленьем глядит на восток.

И вот замаячила черная точка с той стороны, куда глядели глаза старшины, все ближе и ближе, и вот уж в ней различимы черты эвакуатора, – а с той стороны, куда, до боли напрягая очи, глядит Денис Иванович, ничего не видно.

И вот подъехали. Черный крюк, подобный крюкам в мясном ряду, на которых готовятся повиснуть, радушно позируя шумливой толпе малых голландцев, распахнутые до позвоночника свиные туши, – живописный крюк увесисто покачивался то килевой, то бортовой качкой, и когда эвакуатор тормознул и дал задний ход, из него выказались два заинтересованных лица работников эвакуационной службы.

– В эвакуацию, значит, – откомментировали они свое появление, адресуясь к Денису Ивановичу как стороне, нуждающейся в сострадании. – Дан, значит, ей приказ в другую сторону. Ну, провожай, солдат, зазнобу. Старшина, отзынь на сторону, кубатурой работу застишь.

– Мужики! – вдруг решившись на что-то, былинно сказал Денис Иванович. – Значит, не ехать мне больше?

– Не ехать, – охотно согласились люди эвакуатора.

– А как же, мужики, – ведь часу не прошло, выходил я из дому, думая: эх, поеду я… по воле вольной поеду! Так как же, мужики?

– Все под Богом ходим, – оформили общий тезис люди эвакуатора. – Ты гороскоп читал на сегодня, может, тебе там предписано дома сидеть, цветы поливать? А ты зачем-то поехал. Зря.

– Дозвольте же, мужики, на прощанье сигаретку выкурить!

– Отчего ж, – посовещались люди эвакуатора, уловив безмолвное согласие старшины. – На прощанье-то. Выкури, конечно.

И Денис Иванович, в неловких пальцах ероша спичку, то ломающуюся, то гаснущую на ветру, с ужасной медленностью засмолил наконец сигаретку и поднял от ладоней отчаянно-веселые глаза.

– А что, мужики! – публично произнес он. – Ведь жить-то хорошо?

– Как подумаешь, так, конечно, хорошо, – решили мужики. – Мы с этим спорить не будем. Чего ж плохого, как подумаешь.

– А через двести-то лет, глядишь, и еще лучше будет?

– Не исключено, – ответили мужики, не найдя в его смелых прогнозах основания для дискуссии. – То есть очень даже может быть. Сволочь всякую повыведут, и останутся на земле исключительно люди, живущие честным трудом. Ну, и кассиры еще кое-где. Для отчетности.

И тут старшина, ахнув, заметил то, что своими утопическими фантазиями пытался скрыть от них в последние пять минут Денис Иванович, – движущуюся от горизонта точку, которая, увеличиваясь, приобретала казенно-красный цвет и периодически испускала трель, какою дочери Ахелоевы сверлят в неистовстве просторы мирового океана.

– Грузи ее! – завопил он, кидаясь к конфискованной зазнобе Дениса Ивановича. – Давай не стой, заводи живей крюк-то! Подавай, подавай на меня!

– Э, нет! – прогремел оживший Денис Иванович, бросаясь к ним тигриным скоком. – Ярильцын! – одновременно кричал он высунувшемуся из пожарной машины лицу с эпическими усами. – Вовремя! Не жалей ресурсов, рассчитаемся!

– Не впервой, – с удовольствием отвечал Ярильцын. – Концы разбухтовать, – отдал он распоряжение по персоналу. – С огнетушителей шпильку. Лестницу не шевели пока, нечего ей. И не сепети, успеем.

– Успели-таки, – успокоенно сказал Денис Иванович. – Каждый раз, понимаешь, так, – обратился он к бесцельно волнующемуся Сидорово-Выдрину, – всю душу вымотают, их дожидаючись. Я думаю, может, они за ближайшим холмом стерегут для эффекта? Все-таки американский кинематограф портит вкус, особенно людям с высокой двигательной активностью.

– Это чего! – кричал, не слыша его, Сидорово-Выдрин.

– Давай отойдем, – тронул его Денис Иванович за рукав. – С обочины посмотрим.

Люди эвакуатора поняли неладное, и уши синхронно прижались у них к головам, а зубы сверкнули и скрылись. Они прыгнули в кабину и развернулись поперек шоссе, очевидно намереваясь зайти к пожарной машине со стороны крюйт-камеры.

– На детонацию рассчитывают, – отметил Денис Иванович. – Ну, это вряд ли. Против Ярильцына они не в авантаже. Если только скоростью возьмут.

Меж тем машина Ярильцына, ничего решительного не предпринимая, медленно пятилась к придорожным кустам, очевидно рискуя левым бортом.