Овод (СИ)

Уже вечер, а я не делал ни одной остановки, желая исполнить поручение как можно быстрее. И всё-таки папаша темнит. Свои резоны у него имеются, но я впервые уповаю на отцовские чувства, которые способны удержать его от подножки. Или же люди не меняются? Проверять не стремился, но обстоятельства вынудили, а точнее, одно – смерть хорька.

Глок облажался, хотя винить его в жажде мести не стоит. Я бы такое дерьмо тоже на самотёк не пустил, наказав всех и каждого, кто посмел нагадить моей женщине. Имеем то, что имеем, и, исходя из этого, ищем рациональные варианты.

Добираюсь до места за двадцать часов, остановившись у отеля, к которому то и дело подъезжают машины, высаживая и забирая гостей. И если я верно понял, то человек, которому предназначаются документы, – владелец данного строения. Набираю отца, оповещая о прибытии. Проходит двадцать минут, но я остаюсь незамеченным. Ещё двадцать, и я вновь звоню родителю, но номер недоступен. Топчусь около часа, начинаю нервничать, а затем вхожу в отель. Говорю имя администраторам, получая вопросительный взгляд. Человека с такими данными здесь не знают. Вбиваю имя в поисковик – ноль. Вновь набираю папашу, в ответ наслаждаясь женским голосом, оповещающим, что телефон абонента выключен.

Ступор. Я планировал отдать пакет и сорваться в обратном направлении. Прождав полтора часа, решаю вскрыть пакет, найдя в нём… стопку чистых листов.

– Сука! – рычу, злясь на самого себя.

Поверил старому козлу, понимая, что он опрокинет меня, не посмотрев на родственную связь. Выезжаю на трассу и вдавливаю педаль газа, кляня отца и свою самонадеянность. Задница подгорает от осознания, что всё это было затеяно ради Майи. Какие варианты? Если всё же брать в расчёт хоть какие-то отцовские чувства, папаша сдаст её Мерханову, освободив тем самым меня. Но она наследница Банкира, а если плюсом взять наследство Тимура, то получается… Паршиво получается. В этом случае она нужна отцу в качестве той, что принесёт джек-пот, но ситуация развернётся не в мою пользу – добыча осталась без защиты. Я или деньги. Всё просто. Всегда было просто, только я ещё грезил надеждой, что значу для отца хоть что-то. Вот и ответ.

Пру и не замечаю светофоров, поворотов и встречных машин. Вакуум и затуманенный взгляд, а в голове пульсирующее – быстрее, быстрее, быстрее… Обратно за шестнадцать часов. Охранник едва успевает открыть ворота, а я влетаю в дом, не заглушив двигатель и оставив дверь машины не запертой.

– Где Майя? – врываюсь в отцовский кабинет, после того как осмотрел комнату. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять – Цветка нет.

– Ушла, – равнодушно хмыкает, не отрывая взгляда от бумаг. – Погостила немного и решила нас покинуть. А тебе не звонила? – И я бы мог назвать удивление искренним, если бы не секундный страх, промелькнувший на дне его взгляда.

– Где Майя? – едва сдерживаюсь, чтобы не разнести всё к чёртовой матери.

– Янис, я же говорю, пожелала уйти.

– Не пизди, ты отправил меня хер знает куда, чтобы прибрать Потоцкую. Я идиот, который рискнул поверить тому, кто за человека меня не считал, напоминая, что я выродок, которого скинула на тебя мама.

– Эти слова были ошибкой! – вскакивает, замирая напротив. И сейчас нас разделяет лишь стол, через который я могу перемахнуть не напрягаясь.

– Эти слова ты произносил изо дня в день годами, чтобы я помнил, что недостоин носить твою фамилию. Отбросок, поганая часть, которую ты когда-то произвёл на свет. Чего ты добиваешься? Зачем её забрал? Пронюхал, что девчонка мне не безразлична? Решил уничтожить то крохотное, что мне дорого?

– Она ушла сама, – заводится, вжимая голову в плечи.

– Да хер я поверю! У неё нет документов, и жить самостоятельно она не приучена, а её способность находить проблемы слишком явная, чтобы ты не заметил. Где Майя?

– Отдал Мерханову.

Ложь. Снова грёбаная ложь.

– Что ты сделал? – хватаю его за грудки, перетаскивая через стол.

– Отпусти! – Ольга врывается, повиснув на моей руке и пытаясь скинуть их.

Отмахиваюсь, не смотря, что и кого задеваю. Плевать.

– Я сделал это ради тебя, – выплёвывает отец.

– Ради себя, – поправляю его, – ради денег, которые есть у неё, ради того, что может дать Мерханов. Когда ты нажрёшься? Когда гнилая мразь, живущая внутри тебя, скажет «хватит»? Наступит момент, когда я увижу перед собой человека?

Откидываю его в сторону и разворачиваюсь, чтобы покинуть это место. Бросаю взгляд на Ольгу, которая вжалась в стену. Вероятно, сейчас я мало похож на того, в кого можно бросаться язвительными фразами без физической угрозы. Выхожу в коридор и вижу в нескольких метрах от себя братца. Понимает, что нужно валить, и бежит от меня, исчезая на лестнице, ведущей на второй этаж.

– Мерханов объявил на тебя охоту, – за спиной слышу крик отца, но не останавливаюсь. – Тебя убьют.

– Ещё скажи, что тебе не похуй. Никогда не поверю! – Не оборачиваясь, говорю то, с чем давно смирился.

– Ты мой ребёнок, Янис.

– Как сентиментально. А главное, очень удобно вспоминать, что я твой сын, когда тебе это выгодно.