Овцы смотрят вверх

Корнелий. Ну да! Он же конфисковал у Корнелия тайный склад сластей, которые вызвали последний приступ, и эти сласти здесь, в логове. Плитка шоколада сейчас в самый раз – снимет голодный позыв. А потом, когда доктор Халперн уедет, а Мод успокоится и вернется в свою комнату, они все смогут съесть ланч, притворившись, что все вернулось к норме.

И он яростно вонзил зубы в немного залежалый шоколад.

Почему так кружится голова и сдавило гортань?

Воздуха!

Скорее, открыть окно!

Шире, еще шире!!!

Воздуха!!!

До отполированных каменных плит террасы лететь было ровно восемнадцать футов.

– Но он же никогда не ел сладкого! – пробормотал доктор Халперн, думая одновременно о том, сколько исков против скверно исполняющих свои обязанности врачей регулярно разбирается в судах. – Я предупреждал его о сыре, но он сказал, что не ест его… Вам он об этом разве не говорил?

Сжимая пропитанный слезами платок, Мод, всхлипывая, ответила:

– Да, говорил. Но он думал, речь идет о том, что он слишком быстро набирает лишний вес.

Значит, все в порядке. Иска, слава богу, не предвидится. Доктор Халперн встал.

– Я думаю, нам лучше занести тело в дом. Есть там кто-нибудь еще?

– Только служанки и повар.

– Нужно их позвать.

Расплата

– Мы его скопировали, – устало сказал химик-кубинец. Работал он долго и страшно устал. Но дело было сделано.

– Возьми. Точная копия, до последней боковой цепи. Тут его немного, у нас нет оборудования для производства больших объемов нервного газа. Но, надеюсь, ты правильно им распорядишься.

– Спасибо! Все будет сделано наилучшим образом.

Через пятнадцать минут после взлета Боинга 747, направляющегося из Мехико в Токио, один из пассажиров стал кричать, что его пожирают раскаленные муравьи, и на высоте в двадцать три тысячи футов попытался открыть запасной выход. Экипаж выяснил, что перед самым взлетом он зашел в туалет и попил из крана воды. Над краном, однако, значилось: ПИТЬЕВАЯ ВОДА.

– Ну и что? – спросил бывший солдат. – Она же американка, верно? А мы все знаем, что эти американцы сделали в Ношри.

* * *

Как утверждали криминалисты, насиловали ее от трех до двенадцати человек. Правда, оказалось невозможным определить, когда ее задушили – до или после изнасилования.

Потребовалось целых трое суток, чтобы ее найти – ее черную кожу было трудно разглядеть в подлеске.

Из автомобиля, въехавшего на заправочную станцию в Тусконе, вышли двое чернокожих и направились в сторону мужского туалета. Добравшись до его дверей, они бросились наутек.

Станция горела два часа.

Динамит.

То же самое – в Пеории, Милуоки, Филадельфии, Сан-Бернандино, Джексонвилле, Олбани, Эванстоне, Далласе и Батон-Руж.

Строительство многоуровневой транспортной развязки неподалеку от Хантсвилля, штат Алабама. Удар пришелся по ней как раз в тот момент, когда бетон принялся затвердевать. Оказалось, что проще соскрести весь старый бетон, чем предпринять попытки ремонта.

То же самое произошло еще в восьми местах, ничем не примечательных.

Акт саботажа на большом целлюлозно-бумажном комбинате был проведен, вероятнее всего, химиком-профессионалом. В чан с обычным раствором для проклейки бумаги был добавлен катализатор неизвестной формулы, обеспечившей мощные выделения провоцирующих коррозию паров, которые и разрушили завод, уничтожив балки металлического каркаса цехов. Местная телевизионная станция получила анонимный звонок – звонивший сообщил, что сделал это ради спасения деревьев.

В этот же день в Северной Калифорнии, перед рощей секвой, которую собирались вырубить с разрешения губернатора, появились постеры с угрожающей надписью: «ЗА КАЖДОЕ УБИТОЕ ДЕРЕВО МЫ УБЬЕМ ОДНОГО ИЗ ВАС!» Всего планировалось вырубить около двухсот секвой из оставшихся в штате шести тысяч.

Угроза была приведена в исполнение с использованием автоматов «шмайссер». Счет – восемнадцать человек на семнадцать деревьев. Почти ничья.

В Литл-Роке миссис Мерси Кэйбл, выходившая из офиса врача со своим больным ребенком и нашедшая на двери своей машины изображение черепа и костей, умерла, когда попыталась его стереть.