Овцы в волчьих шкурах

Говоря о мусоре в общественных местах, следует сказать, что не существует системы, в точности подстроенной под потребности и желания людей. Общественные места находятся под опекой государства, и оно обращается с запросами потребителей довольно высокомерно, по сути, игнорируя их. Государственные предприятия — единственные, кто будет иметь дело с возросшим желанием людей мусорить, демонстрируя твердую решимость уничтожить мусор, и тем самым отказываясь воспринимать и желания потребителей, и меняющиеся технологии[24]. Закон есть закон. Государство может так работать, потому что оно находится вне рынка. Оно получает свой доход от налогов, что не имеет никакой связи с его способностью удовлетворять запросы клиентов.

Довод государства против мусора заключается в том, что мусорить — означает не уважать права других. Но этот аргумент лишен каких-либо достоинств. Подтверждает это все концепция частного мусора. Если бы мусор нарушал права и считался бы отказом принимать во внимание комфорт и удобство других людей, как тогда рассматривать «мусор» в ресторанах, на стадионах, на фабриках и тому подобном? Мусор на частном рынке возникает как средство удовлетворения потребности клиентов в комфорте. Мусоря, посетитель нарушает права владельца ресторана не больше, чем в процессе еды, поскольку клиент платит и за то, и за другое.

Как можно трактовать неспособность правительства проводить гибкую политику по вопросам отходов в общественном секторе? Дело не только в его незаинтересованности, хотя всегда гораздо проще решить вопрос путем огульных запретов, чем разобраться с ним разумным образом. Объяснение в том, что никакое правительство, даже самое благожелательное и заинтересованное, не может осуществлять гибкую политику в сфере отходов. Для такой политики необходима система рыночных цен (система прибылей и убытков), позволяющая измерять издержки и выгоды загрязнения и автоматически наказывать менеджеров, не сумевших учесть их должным образом.

Если бы правительство ввело подобную систему, она перестала бы быть государственной, потому что она не могла бы опираться на bête noire (франц. — темную сторону) государства — налогообложение, которое абсолютно не связано с удовлетворением потребностей клиентов.

Неспособность правительства быть гибким может иногда принимать необычные формы. В течение многих лет в Нью-Йорке не существовало действенных ограничений для владельцев собак, которые позволяли своим животным гадить на улицах и тротуарах. В настоящее время существует активно действующее движение, призывающее запретить выгул собак на любых улицах и тротуарах, созданное группами горожан под лозунгом «Сначала дети, потом собаки».

При этом гибкость рынка совершенно игнорируется обеими сторонами. Ни у одной из них нет понимания того, что «отходы» собак могут быть ограничены определенными местами. А проблема представляется как выбор между тем, чтобы разрешить выгул собак повсеместно или запретить его совсем. Представьте себе положительные результаты перехода улиц и тротуаров в частную собственность. Итогом такого процесса стала бы большая гибкость, поскольку предприниматели получали бы вознаграждение, придумывая способы, удовлетворяющие потребности обеих групп.

Кто-то может не согласиться с приватизацией тротуаров на тех основаниях, что владельцам собак придется платить за использование «собачьего туалета», который сейчас бесплатен (при условии, что не существует запрета на выгул собак). Но это неверно, потому что никто, включая владельцев собак, не пользуется тротуарами бесплатно. Они, как и все другие товары и услуги, предоставляемые государством, оплачиваются гражданами через налоги! Население оплачивает не только себестоимость тротуаров, но и стоимость их обслуживания, текущего ремонта, контроля за порядком и уборки. Трудно в точности представить, как свободный рынок стал бы функционировать в этой области, но можно выдвинуть некоторые предположения. Некоторые предприимчивые бизнесмены могли бы устроить огороженные песчаные площадки для собак. Заключались бы два отдельных договора: один — с владельцами собак, определяющий плату за пользование площадкой, другой — с владельцами мусоровозов, устанавливающий стоимость ее обслуживания. Точное расположение и количество таких площадок, как и в любой другой сфере, определялось бы потребностями заинтересованных в них людей.

В свете негибкости государства и очевидного отсутствия заинтересованности в том, чтобы служить общественным вкусам, как можно рассматривать человека, который мусорит? С общественной собственностью он обращался бы так же, как с частной, а именно, мусорил бы на ней. Как было показано, в этом, по сути, нет ничего дурного. Если бы не твердость властей по данному вопросу, подобное явление распространилось бы в общественном секторе так же широко, как и в частном. Такая деятельность должна регулироваться потребностями людей, а не нормативными актами.