Озарение

Эйми задержала взгляд на огне в камине.

— У меня весь вечер было такое ощущение, словно вы знаете что-то такое, чего не знаю я, — тихо проговорила она.

— Сейчас Рождество, и у всех нас свои секреты.

— Правильно. И нечего посвящать в них глупую маленькую Эйми.

— О чем вы говорите?

— Так, ничего особенного. О чем вы шептались с моей свекровью?

— Я напоминаю вам параноика? — спросил Джейсон, пытаясь ее отвлечь. — Вы хорошо провели время?

— Да, — неуверенно согласилась Эйми.

— В чем дело? — спросил он с полным ртом попкорна.

— Этим вечером чего-то не хватало.

— И чего же? Вы были там самой красивой женщиной.

— Вы мне льстите. Нет, было что-то еще. Это было… Одним словом, в туалете была одна женщина.

— Что за женщина? Она сказал вам какую-нибудь гадость?

— Нет, она говорила о вас. Джейсон помолчал, прежде чем заговорить снова.

— Она меня знает?

— А если бы знала, это было бы преступлением?

— Зависти от того, что она знает. Так что же она сказала?

— Что вы разобьете мне сердце.

— А… — бесстрастно реагировал он. Не дождавшись продолжения, Эйми при свете камина посмотрела на Джейсона.

— Вы часто разбиваете женские сердца? — мягко спросила она.

— Ежедневно. По воскресеньям два. Эми не засмеялась.

— Что происходит?

— Что вы имеете в виду под этим «что происходит»?

Эйми вдруг закрыла лицо руками и заплакал.

— Прекратите это! Прекратите! Я знаю, что что-то происходит, но меня никто не сделает посмешищем. Порой я думаю, что я сама — смешная шутка.

— Женщина в туалете расстроила вас, не так ли?

Вместо ответа Эйми встала с пола и направилась к спальне.

— Я лягу, — проговорила он голосом, не выражавшим никаких эмоций.

Джейсон остановил Эйми у самой двери, взяв ее за руку выше локтя.

— Почему вы на меня сердитесь?

— Потому что вы часть всего этого. Сегодня… О, вы никогда этого не поймете.

— Я постараюсь.

— Все было так прекрасно! Я понимаю, что это всего лишь избитая фраза, но я чувствовал себя Золушкой. Бедная маленькая Эйми Томпкинс, живущая в доме с протекающей крышей, на настоящем балу жизни! Все выглядели такими красивыми… А драгоценности! Если бы их осветить свечой, поставленной посреди зала, искрящиеся бриллианты залили бы светом весь город. Это было похоже на мечту, на какую-то фантазию.

Джейсон осторожно повел ее обратно в гостиную и усадил на софу.

— Но что-то было не так? Что именно?

— У меня было ощущение… — она подняла на него глаза, полные слез. — У меня было ощущение обреченности. Да, именно так. Я чувствовал, что должно случиться что-то ужасное, чего я не могу предотвратить. Последние дни все было так чудесно, а моя мать предупреждала меня о том, что к хорошему нужно относиться с подозрением. Она говорила, что мы посланы на эту землю, чтобы страдать, а если случается что-то хорошее, то это козни дьявола.

— Это не всегда так, — мягко сказал Джейсон, потом взял ее руку и поцеловал один за другим все пальцы.

— Что вы делаете? — подозрительно спросила она.

— Занимаюсь с вами любовью. Она сердито вырвала свою руку, попыталась подняться с софы, но Джейсон преградил ей дорогу.

— Вы с ума сошли?! — голосом, полным стали, воскликнула Эйми.

— Да, я действительно сошел с ума. — Джейсон снова поднес ее руку к губам и стал целовать тыльную сторону.

— Этой рукой я меняла Максу грязную пеленку и не успела ее помыть, — прозвучал над его головой голос Эйми.

— Вы знаете, как я люблю этого ребенка, — продолжая целовать ей руку, сказал Джейсон. Вопреки себе Эйми улыбалась; но потом положила обе руки ему на плечи и оттолкнула от себя. Когда Джейсон выпрямился, Эйми пристально посмотрела ему в глаза.

— Вы же «голубой», вы не забыли об этом?

— В действительности это не так. Дэвид вам солгал.

Джейсон снова стал целовать ее руку. Эйми опять его оттолкнула, и выражение ее лица говорило о том, что все кончено.

— Хорошо, — заговорил Джейсон, откинувшись на спинку старой софы. — Дэвид хотел, чтобы я пожил у вас и присматривал за Максом, чтобы он смог уводить вас из дому. Он влюблен в вас.

Эйми молчала, и Джейсон повернулся, чтобы посмотреть на нее. Выражение его лица было крайне странным.

— Продолжайте, — потребовала она.

— Дэвид не хотел, чтобы между нами что-то было, и поэтому и сказал вам, что я «голубой».

— Понимаю. Это все?

— Более или менее, — ответил он, нагнулся, чтобы взять с пола стакан воды со льдом, и сделал большой глоток.

— Значит, вы оба меня дурачили? — тихо спросила она.

Джейсон проглотил комок в горле.

— Да, действительно… Да, согласен. Я предполагал только одно: отвадить Йана Ньюсома, но я…

— Что — вы?

— Я полюбил вас и Макса, — ответил Джейсон, глядя не на Эйми, а на огонь в камине. Никогда раньше ни одной женщине не говорил он, что любит ее. У него было такое чувство, что большинство тех женщин, которых он знал в Нью-Йорке, ответили бы на такое признание тем, что схватились бы за калькулятор и попытались вычислить размеры его состояния. Эйми молчала, и он повернулся к ней. Лицо ее было бледным, и она не мигая смотрела прямо перед собой.

— Что еще вы мне наврали? — тихо спросила она.