Озарения

Что за женщина Елена (Элен) в стихотворении, конечно, загадка. Выражалось мнение, что у Рембо она, как у Гете во второй части "Фауста", символизирует возрожденную греческую поэзию (у Рембо - возрожденную ясновидцем как поэзия социального действия). Видели в Елене и художественное сознание или душу самого поэта. Сюзанна Бернар настаивает на ассоциациях с поэмой Малларме "Иродиада". Нам кажется, что здесь сильнее, чем обычно в "Озарениях", воздействие "Цветов Зла" Бодлера (например, лексика первого абзаца).

При обычной в "Озарениях" полной неадекватности художественной идеи какой-либо логической формуле все же ясно, что Елена Рембо - красота ли она в его понимании, поэзия или женщина? - превосходит всякую меру. По эстетическим категориям Канта, это не область "прекрасного" (das Schone), но область "высокого", "возвышенного" (das Erhabene).

XXXIX. Война

Впервые напечатано там же, источник тот же.

Это стихотворение в прозе представляется теснейшим образом - и по элементам синтаксического построения, и по эстетической проблематике связанным с предыдущим. "Некая война", которая, "согласно непредвиденной логике, чудится поэту", - это не какие-то конкретные планы записаться в наемные войска, как тщатся доказать иные комментаторы, которые вдобавок надеются угадать, в какие именно (к примеру, в карлистские в Испании в 1874 г. - тогда непонятны примечания высказывающей эту мысль С. Бернар к фрагменту А стихотворения в прозе XLI "Юность". См.: OSB, р. 523-525). "Некая война" - это метафора столь же "непредвиденная", как лик Елены в предыдущем стихотворении в прозе.

Должно быть, поэт ведет речь об активной позиции ясновидца в общественной жизни; если речь идет о войне, - то об импульсе к гражданской войне.

Получается - метафорически и весьма отдаленно - некая поэтическая азбука революции.

Другой перевод - Т. Левита:

"Дитя, кое-какие небеса уточнили мне зрение: все черты оттенили мне лицо. Феномены взволновались. - Ныне вечное отклонение мигов и бесконечность математики гонят меня по этому миру, где я испытываю все гражданские успехи, чтим странным детством и огромными привязанностями. - Я мечтаю о войне, правой и сильной, с совсем неожиданной логикой.

Это так же просто, как музыкальная фраза".

XL. Гений

Впервые напечатано там же, рукописный источник утрачен.

Произведение рассматривается критиками разных направлений, в том числе крайними сторонниками позднего завершения "Озарений", как относящееся к 1872 г. и родственное номеру X - "К разуму".

Интерпретаторы видят здесь отражение и апологию французских социальных утопий Фурье, Кине, Мишле, популярных среди деятелей Парижской коммуны. Текстологически стихотворение стараются прямо связать, например, с книгой Эдгара Кине (1803-1875) "О гении религий" (1842) и с 13-14 главами книги Жюля Мишле (1798-1874) "Женщина" (1859).

"Гений" представляется столь значительным для всей книги "Озарений", что Буйан де Лакот и Сюзанна Бернар, вольно манипулирующие их порядком, помещают его под номером XLII в качестве итогового, заключительного стихотворения. В данном случае за ними следует и более осторожный Д. Леверс.

Споры возникают лишь в отношении репрезентации поэтом социальной утопии: имеет ли он в виду представить противостоящее Христу Искупителю общее воплощение нового разума и любви совершенного общества или же хочет представить поэта-ясновидца, реформирующего общественные установления? Учитывая характер символики и метафоричности художественного мышления Рембо времени "Озарений", можно предположить, что он воплощает и то и другое одновременно.

Прохождение "гения" по "грозовым небесам", "среди флагов экстаза" рассматривается критиками (например, С. Бернар) как образ Коммуны. Обращает внимание близость его к образу Коммуны у другого писателя, захваченного Парижской коммуной как знамением новой жизни, - Вилье де Лиль-Адана.

После слов: "Рушится эта эпоха" - новый "гений" явно противопоставляется Иисусу Христу.

Другой перевод - В. Козового.

XLI. Юность

Впервые напечатано там же, автограф считался сохранившимся лишь во фрагменте 1 ("рукопись Гро") и в следующих трех фрагментах. Начиная с издания П. Берришона 1912 г. по неясным причинам и без текстологического основания фрагмент 4 прибавлялся к стихотворению XX "Бдения", а вместо него ставилась "Война", образующая под номером XXXIX отдельное озарение.

Темный характер текста - его комнозитность, непонятно в какой мере образующий некое целое, его особенно загадочная текстология - все это побуждает к самым фантастическим комментариям.

Сюзанна Берн ар в своих примечаниях колеблется между данными, говорящими о явных намеках на английские (1872) впечатления и на перипетии отношений с Верленом того же времени, и искушением буквально понять заглавие фрагмента III ("Двадцать лет"), что позволило бы отнести вещь к 1874 г.