Озаренный Солнцем

Скиталец так и висел на цепи. Боль постепенно отступала, свежие травмы заживали, хотя сейчас исцеления требовалось куда меньше, чем после встречи с солнцем. Отсюда ему открывался вид на раскинувшиеся внизу лысые холмы и наполненные грязью ямы, похожие на болота. Город оставлял после себя широкий выжженный след. Несомненно, по этакой отметине летоциклам нетрудно отыскать дорогу домой.

Скиталец на удивление хорошо видел в окружающей темноте. Сморгнув пот и грязную воду, он снова взглянул на планетарное кольцо. Как обычно и бывает, на самом деле оно представляло собой скопление более тонких колец. Сине-золотых, сверкающих, опоясывающих планету, вздымающихся в небо, будто уходя в бесконечность. Они были слегка наклонены к солнцу и отражали его свет. Сейчас, когда у Скитальца появилась возможность подробно их рассмотреть, он осознал, насколько изумительно это зрелище. Он побывал на десятках планет, но нигде не видел подобного стоического великолепия. Внизу – грязь и огонь, в небе же… Вот образец величия. Эта планета носит корону.

Цепь задрожала: Скитальца потащили наверх. Вскоре его схватили за руки и выволокли на металлический фундамент города, на кривую улочку между приземистыми зданиями. Неподалеку собралась небольшая толпа, люди переговаривались и указывали на него. Не особо интересуясь ими, Скиталец сосредоточил все внимание на пяти фигурах, стоявших позади толпы и выделявшихся из общей массы. На людях, у которых в груди тлел огонь.

Они стояли, опустив голову и закрыв глаза; их угли как будто остыли. Двое из них, похоже, были женщинами, хотя огонь, выжегший грудную клетку, не оставил после себя ни намека на груди, только дыру шириной в две ладони, с торчащими из обгорелой кожи по краям остатками ребер.

И угли вместо сердец.

На всех прочих была одежда, которую он уже видел, – скрывающая все тело, с воротником до подбородка и плотными перчатками. Несколько человек носили белые плащи – строгие, распахнутые спереди, со знаками различия на плечах. Чиновники или офицеры. Остальные рядились в приглушенные цвета, – должно быть, они принадлежали к простому сословию. Из женщин некоторые носили юбки, хотя большинство предпочитали длинные, похожие на платья кофты, распахнутые спереди, и штаны. Многие, как мужчины, так и женщины, ходили в широкополых шляпах. Зачем им шляпы, когда и света-то почти нет?

«Не думай об этом, – устало велел себе Скиталец. – Какая разница? Ты уберешься отсюда раньше, чем успеешь узнать об их культуре хоть что-то».

Кожа у многих была светлой, хотя нередко на глаза попадалась и темная, как у Скитальца. Обладатели промежуточных оттенков находились в явном меньшинстве.

Вскоре толпа затихла, затем люди стали опускать глаза и пятиться, освобождая кому-то проход. Скиталец сел на пятки, глубоко дыша. Новоприбывший оказался высоким мужчиной в черном плаще.

Его глаза горели темно-красным, будто подсвеченные изнутри. В памяти Скитальца всплыли картины из далекого прошлого, однако это свечение навевало мысли не столько об искаженной душе, сколько о пламени, горящем в самом человеке. Края черного плаща отливали похожим красно-оранжевым светом. Скиталец предположил, что у него тоже тлеет уголь в груди, скрытый тонким слоем одежды. Должно быть, у этого человека уголь погрузился не так глубоко – под рубашкой угадывались очертания нормальной грудной клетки.

Многие здания тоже отсвечивали, словно отражали пламя костра. Как будто город совсем недавно был охвачен огнем, а это его пепелище.

Человек с огненными глазами поднял руку в толстой перчатке, призывая толпу к молчанию. Окинул взглядом Скитальца, затем указал на него двум подчиненным и отдал короткий приказ. Те сразу же подскочили и расстегнули наручники.

Сняв кандалы, они боязливо попятились от Скитальца. Тот поднялся на ноги под аханье толпы, но не стал делать резких движений. Потому что устал, шквал побери. Боль во всем теле притупилась, и он глубоко вздохнул. Помощнику велел оставаться на месте в виде цепи: не нужно знать местным, что у него есть инструмент, способный менять форму.

Огнеглазый что-то резко произнес, обращаясь к Скитальцу.

Тот помотал головой.

Огнеглазый повторил вопрос громче, медленнее и злее.

– Я не говорю на вашем языке, – прохрипел Скиталец. – Дайте мне источник питания, как в двигателях ваших летающих машин. Если смогу поглотить его силу, ее, возможно, хватит.

Зависит от того, какое топливо здесь в ходу. Учитывая, что на нем держится в воздухе целый город, оно вряд ли обычное. Смешно даже предположить, что такая громадина может летать на угле. Наверняка они используют какой-то инвестированный материал, возможно заряженный лучами здешнего солнца.

Осознав наконец, что не добьется ответа, предводитель поднял руку и осторожно, палец за пальцем, стянул с нее перчатку. Люди вокруг заахали, хотя под перчаткой скрывалась самая обычная рука, пусть и бледная.

Ее обладатель шагнул к Скитальцу и схватил за лицо. Ничего не произошло.

Огнеглазого это, похоже, удивило. Он перехватил по-другому.