Озборн (СИ)

— Мне это надоело! — почти рычал Владимир Рансгаков — представитель Русской Мафии Нью-Йорка. — Мы так ничего не решим… И почему Фиск опять присылает свою шестерку, вместо того, чтобы явиться лично?! Или правила собрания его не касаются?!

— Мы, кажется, договорились, что не будем называть имя моего работодателя, — с трудом подавив вспышку гнева, проговорил Уэсли. — К тому же, вам хорошо известно, что я уполномочен вести дела от его имени.

— «Вести дела», — поддержал брата Анатолий Рансгаков — второй представитель Русской Мафии, — это не то. Здесь важен вопрос взаимоуважения. Мы тоже могли прислать сюда шестерок, но проявили уважение друг к другу, приехав лично. Фиск этого не сделал.

Джеймс до хруста сжал зубы, чтобы не высказать, все, что он думает о таком уважении.

— Вы сейчас говорите не о том, — старая женщина, которую все знали под именем «Мадам Гао», неловко поерзала на стуле.

Джеймс считал, что эта неловкость — только показная, и за ней скрывается все еще крепкое тело. Но подтвердить свои подозрения ничем не мог. Мадам Гао возглавляла городскую «Триаду» — китайский преступный синдикат, который давно уже обосновался в Нью-Йорке. По большому счету, у этой женщины власти в руках было побольше, чем у всех остальных вместе взятых. За исключением, может быть, Фиска, границы могущества которого были неизвестны.

— У нас есть проблема, — громким, старческим, надтреснутым голосом продолжала Гао. — И ее надо решать. Вопросы уважения оставьте для личных встреч.

— Если будут они, эти встречи, — буркнул Анатолий, вызвав очередную вспышку раздражения со стороны Уэсли.

— Уважаемая Мадам Гао права, — проговорил Нобу — японец, за которым стояли какие-то таинственные силы. У Уэсли не было ни единой идеи, откуда у него такая власть. «Якудза» никогда не были сильны в Америке, но Фиск не просто опасался Нобу — он следовал его указаниям. По крайней мере, пока.

— Насколько я понял, проблемы две, — поморщившись, все-таки, включился в разговор Владимир. — Первая — так называемые, Хранители. Вторая — Человек-Паук.

Два месяца. Всего два месяца понадобилось Человеку-Пауку, чтобы из раздражающей неприятности, превратиться в серьезную проблему. Если раньше, он разбирался только с мелкими бандитами, и эти атаки не несли никакого вреда бизнесу, то теперь все изменилось. Стенолаз срывал сделки, раскрывал полиции склады, уничтожая весь рынок наркотиков и оружия. Ходили слухи, о том, что над городом появились «лишние» Хранители, которые работали лично на Паука, но ни опровергнуть, ни подтвердить эти слухи людям Фиска пока не удалось.

Уэсли чувствовал, как огромная империя, которую они вместе создавали, крошится под пальцами Человека-Паука. И это было странно. Ведь это всего один человек — пусть и мутант. Он просто не может оказаться во всех местах одновременно… но там, где не было его, оказывалась полиция.

— С копами и с новыми операторами Хранителей мы общий язык найдем, — спокойно заговорил седовласый мужчина, до этого спокойно молчавший, слушая перепалку своих… «коллег». — С Человеком-Пауком — нет.

— У всех есть своя цена, — не согласилась мадам Гао.

— У него — нет, — покачал головой Седовласый.

Об этом человеке Джеймс знал преступно мало. Да, глава сицилийской семьи Маджия и… только. Больше о нем не известно ровным счетом ничего. Его альтер-эго — филантроп Сильвио Манфреди — также ничем не примечателен. Разве что тем, что у него есть дочь…

— Почему вы в этом так уверены? — задал осторожный вопрос Уэсли.

— Он жестоко калечит наших людей…

— …Но не убивает, — позволил себе заметить Нобу.

— Да, но и калечит он их… изобретательно, — хмыкнул Сильвермейн, люди которого больше всего пострадали от действий Паука. — К тому же, в том, что он делает, нет такой уж большой необходимости.

— Мы считаем, — все так же предельно вежливо и осторожно проговорил Джеймс, — что он пытается выбить из них информацию о теракте в Департаменте. Те из наших людей, которых удалось вытащить, подтверждают это.

Все поморщились, вспомнив про тот инцидент. Кто бы это ни сделал, он подложил огромную свинью преступникам Нью-Йорка.

— И это тоже, — кивнул Седовласый. — Вот только это не отменяет того факта, что он получает от пыток определенное удовольствие… Тем более в последнее время, вопросы задавать Паук перестал. Теперь просто мучает.

— И что это значит?

— Это значит, мистер Рансгаков, что у него к нам что-то личное, — хмыкнул Нобу. — Ненависть. А ненависть не перекупить.

Сильвермейн снова кивнул. Уэсли поморщился. На лице русских проступило хмурое выражение, а госпожа Гао по-прежнему выглядела, словно добродушная старушка.

— В любом случае, надо что-то решать, — произнес, наконец, Нобу. — Как насчет награды за его голову?

— Тогда награда должна быть действительно большой, — хмыкнул Владимир.

— А это поможет? — с сомнением покачал головой Уэсли. — Многие боятся его, как огня.

— Деньги вполне могут помочь победить страх, — философски заметил Манфреди. — Если, конечно, их будет достаточно.

— И сколько, по-вашему, достаточно? — чуть раздраженно спросил Нобу.