Озеро

- По роду своей деятельности мне приходится видеть много несчастных детей, - сказала Саюри. - И если не брать во внимание врожденную жестокость или нарушения умственно-мозговой деятельности, то зачастую проблема кроется в родителях. Если в раннем детстве с родителями ребенка было что-то не так, возможно, это покажется им очень незначительной деталью.

Однако нередко мы видим, как что-то вдруг блокируется или дает сбой в сознании маленького человека, и как следствие - искалеченная жизнь.

Последствия могут быть страшными и необратимыми. Нарушения бывают настолько разными и деликатными, что с ними не справиться. Мне, как преподавателю игры на фортепиано, еще ничего, а вот взять, к примеру, воспитателя детского сада, так ему приходится более тесно взаимодействовать с родителями и наблюдать разного рода нездоровые моменты. В последнее время слишком много ненормальных, уродливых семей. И неправильных родителей тоже.

Я кивнула. Я всего лишь рисую свои картины, но мне понятны слова Саюри.

Вокруг стало больше детей и родителей, которых невозможно было бы найти несколько лет назад. Однако мне почему-то кажется, что к Накадзиме это не имеет никакого отношения.

- Ясно, что когда-то с ним что-то случилось. И, очевидно, что-то нешуточное. В прошлом с ним точно было что-то серьезное. В его случае, похоже, родители были разведены, но тем не менее мне не кажется, что это так уж сильно на него повлияло. Я знаю, что мама его очень любила, но ничего из ряда вон выходящего там не было. Ничего странного и подозрительного, что могло бы быть связано с родителями, я не нахожу. По крайней мере, если судить по тем отдельным фрагментам его историй, что мне доводилось слышать.

Прежде всего сам он в душе очень хороший человек... Но я снова повторюсь:

мне понятно только, что он подвергся грубому насилию.

- Насилию? Например?

- Например, его могли похитить в детстве или он стал объектом жестокого сексуально го домогательства с чьей-то, не родительской, стороны...

Когда я услышала себя, в голове моей что-то вдруг прояснилось.

Иногда так бывает: произнесешь что-либо вслух - и сам проникнешься сказанным. Я знала, что была очень близка к ответу на собственные вопросы.

Определенно. И тут же продолжила:

- К тому же он очень странный... Как бы это сказать? Замкнутый, отстраненный, что-ли. Будто отшельник. А если точнее, он словно выше всего мирского. Если даже предположить, что с ним ничего не случилось в прошлом, мне кажется, что это изначально заложено в его характере. Слишком уж отчетливо в нем видны эти черты. Похоже, мы оба относимся к такому типу людей, которым нужно время. Время на то, чтобы узнать друг друга, на то, чтобы все рассказать друг другу, на все.

Я говорила и в какой-то момент обнаружила, что определенно думаю о.

Накадзиме. Мною владели смешанные чувства: то мне хотелось узнать о нем все, то я предпочла бы не знать ничего.

Что, если я начинаю определяться, принимать решение?

Может, он мне нравится? Может, в какой-то момент я действительно и всерьез полюбила? Возможно, впервые в жизни это не шутка и не игра, а настоящая любовь женщины к мужчине?

Я поняла это потому, что моя собственная осторожность и предусмотрительность стала напоминать мне отношение мамы к отцу.

Это была мамина черта: чем сильнее она любила, тем более осторожной и осмотрительной была.

- А деньги? У него все нормально с деньгами?

- Да, абсолютно! Он говорил, что, пока не окончит докторантуру, отец будет помогать ему с деньгами. К тому же ему вроде как что-то осталось в наследство от матери. Сейчас у него своя квартира, но вечерами он у меня и поэтому частично берет на себя расходы на еду, отопление и электричество.

Каждый месяц с невероятной точностью все подсчитывает и отдает мне до сены.(Мелкая монета).

- Выходит, что с этой стороны он вполне надежен. Что ж, не вижу никаких проблем. Вы вполне можете жить вместе. Он, конечно, со странностями, но для такой неординарной, как ты, подходит в самый раз.

- Да. Пожалуй, я хочу, чтобы все это пока продолжалось, - сказала я, думая про себя: "Если только у нас получится продолжать..." - Кстати.

Саюри, ты ведь что-то хотела мне сказать, кажется...

- Да, по поводу живописи. Ты уж извини, что это попало на телевидение.

- А, да ничего страшного. Все нормально.

- Ты сейчас такая знаменитость. О тебе говорят в новостях... - улыбнулась Саюри.

Я кивнула:

- Не такая уж и знаменитость.

- В масштабах этого города ты достаточно известный человек. И многие люди думают и надеются, что если ты берешься разрисовать какую-либо стену и это становится предметом обсуждения, то здание не будет снесено.

- В самом деле?

- Хотя мы вовсе не хотели тебя впутывать во все это, я все же чувствую за собой вину.

- Саюри. разве ты хоть в чем-то виновата?

- Конечно. Я хочу, чтобы это здание и эту стену не ломали. Эта школа детского творчества - смысл моей жизни. У меня много учеников, которые ходят ко мне вот уже несколько лет. Но обратилась я к тебе не из-за этого.