Озеро Хасан. Год 1938.

Утром 5 августа, как говорят, честь по чести побрились, позавтракали. Все экипажи обошел командир роты, мы в свою очередь побеседовали со своими экипажами, еще раз уточнили задачи. Время еще было, и я поговорил с каждым командиром танка, затем с каждым механиком-водителем и заряжающим. В беседе не только уточнил задачи, но и рассказал о героических подвигах людей в боях и в мирное время, о взаимовыручке, о родных. и близких, обо всем, чем мы жили. И в Великую Отечественную войну, командуя батальоном, полком, бригадой, когда это было возможно, старался перед боем встретиться и побеседовать с экипажами, командирами взводов и рот. Убежден, что делать это не. только полезно, но необходимо для того, чтобы ослабить естественное предбоевое напряжение, да и люди потом действуют увереннее, осмысленнее. Воин чувствовал, что о нем, как о равном, помнят в бою. Аналогичная работа проводилась не только. в нашей танковой роте, но и во всех других танковых, стрелковых ротах, артиллерийских батареях, авиационных эскадрильях.

Вместе с этим во всех подразделениях проводились беседы и собрания личного состава, на которых командиры и политработники на опыте первых дней боев рассказывали воинам, как следует вести себя в атаке, как успешно решить боевую задачу.

В тот же день были проведены партийные и комсомольские собрания. Непосредственно на огневых позициях у орудий, самолетов и танков партийные и комсомольские организации подводили итоги прошедших боев, обсуждали задачи коммунистов и комсомольцев в предстоящем сражении, а также рассматривали заявления воинов, изъявивших желание идти в бой коммунистами и комсомольцами.

Курсант полковой школы И. Шелягин писал: «Прошу первичную организацию ВКП(б) принять меня в кандидаты партии, так как в ответ на вылазки врагов я желаю укреплять обороноспособность нашей страны и беспощадно бороться с врагом, громить его, если он вздумает мешать нам строить коммунизм».

А вот что писал в своем заявлении летчик В. Симонов: «В ответ на наглую провокацию японских милитаристов я прошу партийную организацию принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии. Хочу бить врагов и выполнять все возложенные на меня партийные обязанности.

Мой самолет работает безотказно и впредь будет работать так же».

В ночь на 6 августа 1938 года подразделения заняли исходное положение для атаки. Назначенная на 14 часов в августа, она откладывалась: был сильный туман, видимости — никакой. Только во второй половине начало проясняться. И вот ровно в 16 часов над нашими головами загудели огромные краснозвездные бомбардировщики, а потом позиции японцев заволокло мощными взрывами. 180 советских бомбардировщиков и 70 истребителей участвовали в боевых действиях. Волна за волной шли они к сопкам Заозерная и Безымянная, занятых врагом.

Отважно, мужественно действовали советские летчики. Впоследствии участник этих событий штурман эскадрильи Гаврилов вспоминал:

«Один за другим поднялись в воздух… тяжелые самолеты. Легли на курс. Пошли. На горизонте показалась линия фронта. Подошли ближе, расчленились. Японцы открыли огонь из зенитных орудий.

Шум моторов заглушал взрывы неприятельских снарядов, которые рвались где-то возле нас. Мы пошли на зенитные батареи противника. У подножия сопки — вражеская батарея. Вижу, как бьют орудия. Я перевел самолет на крутое пике, спустился до 800 метров и разом из всех пулеметов залил батарею свинцом и сбросил бомбы. Набрал высоту, развернулся. Посмотрел вниз: результаты неплохие.

Рядом «работали» другие наши бомбардировщики. На японские сопки, пулеметные гнезда, артиллерийские батареи обрушилась сокрушительным ударом могучая боевая техника отечественной авиации. Мощные бомбы разорвали в клочья огневые точки противника, пулеметы уничтожили живую силу врага. Вся местность окуталась дымом…»

Мощными и сокрушительными были удары советской авиации по вражеской пехоте, окопавшейся на сопках Заозерная и Безымянная. Бомбардировке подверглись также и огневые позиции японской артиллерии, районы Мантокусана и Иенчона, где были расположены вражеские резервы. На безлесных гребнях сопок, занятых японцами, от бомбовых ударов поднимались огромные фонтаны земли, в воздух взлетали обломки орудий, проволочные заграждения.

Истребители прикрывали действия бомбардировщиков. Они, словно тени, появлялись над сопками и на бреющем полете обстреливали вражеские войска из пулеметов. Только за один этот день советские бомбардировщики сбросили на вражеские позиции 1592 бомбы общим весом 122 тонны. 37 985 патронов было израсходовано при обстреле врага из пулеметов.

Словно сегодня видится мне этот солнечный день, когда мы, молодые офицеры-танкисты 2-й механизированной бригады, приняли свое боевое крещение.

Удар нашей авиации был действительно мощным и сокрушающим. Подобное мне, да и многим моим боевым товарищам, доводилось видеть впервые. С восхищением мы наблюдали за массированным ударом авиации и артиллерии и с нетерпением ждали сигнала для атаки.