Озеро призраков

Обух прошёл, уселся, как и в прошлый раз в кресло.

— Посторонних нет? — спросил он, доставая сигарету и бросая взгляд в соседнее помещение.

— Не волнуйся, — успокоил его Стысь, садясь напротив. — Никого нет. Тебе нечего бояться.

— Я не боюсь. Простые меры предосторожности. — Он размял тугую сигарету. — Так как моё предложение? — Обух поднял глаза на собеседника. — Переговорил с патроном?

— Конечно, переговорил, — ответил Стысь, поднёс к его сигарете огонёк зажигалки и прикурил сам взятую из коробки на столе гаванскую сигару. — Я сообщил Полу о твоём предложении.

— И как? — нарочито небрежно спросил Обух, но Алик заметил, как дрогнул мускул на его лице.

— Реакция положительная. Пол примет тебя, и мы обсудим план дальнейших действий.

— Примет? — переспросил с заметной издёвкой Обух. — Где же он меня примет?

— Найдёт место для встречи, — самодовольно ответил Стысь.

Обух скривил губы.

— Нет, зайчики, этот вариант мне не подойдёт. Я что — лох какой? За кого вы меня принимаете? Передай Загу вот что. — Он глубоко затянулся. — Если он хочет со мной переговорить, то пусть, во-первых, не командует — я продавец, а он всего лишь покупатель, пусть соблюдает торговый ранжир. А во-вторых, я сам назначу встречу, когда и где мне будет угодно. Ты понял, Алик? — Обух сдвинул брови к переносице.

Стысь выругался про себя: увалень Обух, раньше не произносивший больше двух фраз за один раз, обрёл ораторские способности и свойство логически мыслить. Подобранный на какой-то городской свалке, помытый и начищенный, он выполнял мелкие поручения, а теперь, имея сундук за плечами, возгордился, и спесь так и прёт из него. Приниженный и низведённый до роли быдла, выполнявший грязную работу, он теперь смеет командовать…

— И где же ты желаешь встретиться? — скривил губы Стысь. — Уж не у сундука ли?

— Зачем так далеко забираться. Мы найдём место и поближе. — Обух сделал многозначительную паузу. Но долго не думал. Видимо, он заранее решил, где забить стрелку. — Пусть приезжает завтра в четыре часа дня к зоопарку и ждёт у центрального входа.

— Мы так не договаривались, — встрепенулся Стысь, будто проснувшись. — Заг поедет к зоопарку?! Он ни за что не согласится.

— Это ваше дело. — Обух встал, сильно вмял недокуренную сигарету в стекло пепельницы, небрежно потянулся. — Сундук уплывёт в руки не таких щепетильных, как вы. Ты косматничаешь на своего Зага не один год, знаешь его, как облупленного, я — тоже. И идти на пырло не хочу. Я стреляный воробей.

— Постой, — махнул рукой Стысь. — Садись! Не ерепенься. Ещё не начали разговор, а ты в бутылку лезешь. Я сообщу шефу о твоём предложении. — Про себя подумал: «Конечно, Обух был бы законченным дураком, если бы припёрся к Загу. Тот же сказал — потроха выпустим, а узнаем, где сундук и почему Обух так легко с ним расстаётся. И нашёл бы методы, как это сделать. А Обух предусмотрительный. Решил не рисковать?»

Он достал сотовый телефон и набрал номер.

— Слушай, Пол, у меня Обух. Да, пришёл, сидит. — Алик почмокал толстыми губами. — Что, что? Он не хочет к тебе на свиданку идти. Не хочет и всё. А я что?! Силком что ли его потащу? Да нет. Говорит, других найдёт. Что он предлагает? — Стысь мельком взглянул на гостя. — Предлагает встретиться у входа в зоопарк. Так как? Согласен? — Он плотнее прижал трубку к уху и замолчал. Пол что-то долго говорил, Стысь односложно отвечал: да, да, нет, нет, потом протянул Обуху телефон: — На, говори!

Тот поднёс трубку к уху, с минуту слушал, что ему говорит Заг. Потом отрицательно покачал головой:

— Не пойдёт. Не хотите, как хотите. Я всё сказал. — Лицо его покраснело. — Хватит белибердашку нести. Я о таких вещах буду по телефону трёкать? Не надо мне разгон давать. — Он уж было хотел отдать телефон Стысю, но Пол, видимо, что-то ему сказал, и Обух стал внимательно слушать. — Ладно, кончай базар, — примирительно изрёк он. — Завтра в шестнадцать ноль-ноль. Будь спок, не обману. Вы ждите. Я сам вас найду. Замётано.

Обух отдал телефон Стысю. Вытер платком красное лицо и шею.

— А ты говоришь, не согласится. Ещё как согласился. Сундуки с золотом на земле не валяются… Так до завтра, корешок? — Обух насмешливо посмотрел на Стыся.

— До завтра, — ответил Стысь, провожая гостя в прихожую.

Спустя минут двадцать позвонил Пол. Голос его был сердитым.

— Ты что, не мог уговорить этого Обуха, обалдуй несчастный, чтобы он согласился с нашим предложением? Где твоя хвалёная дипломатичность?

— Он не такой дурак, как ты думаешь, — ответил Стысь, готовый взорваться от грубости шефа. Пол хоть и друг, но иногда его слова так обидно режут душу, доводя Стыся до кипения. Ему всегда стоило больших усилий не сорваться и не наговорить Полу колкостей. Но он всегда сдерживал себя. — Ну и что с того, что встретимся не там, где хотели бы. Что мы теряем?

— Что мы теряем? — переспросил Пол, ничуть не смягчая тон разговора. — Ты не прикидывайся простачком…

— Я не прикидываюсь, — ответил обиженно Стысь. — Но и ты не при на меня, как на буфет.