Озеро призраков

— А в газетах разных много стали писать про загадочные явления, книги выходят, — пытался поспорить с Владимиром Константиновичем Николай.

— Всегда в переломные моменты для страны, для государства, общества находились шарлатаны, пытавшиеся отвлечь народ от насущных проблем, и уводили в мир теней и сверхъестественного… Вот и сейчас пишут и говорят много. В моде астрология, оккультные науки, магия белая и чёрная, одним словом, пышным цветом расцвело всё то, что раньше было запрещено.

— По-твоему, я шарлатан?

— Да не ты. Просто не верь тому, о чём пишут. Помнишь, в конце восьмидесятых гуляла по свету сенсация, что наши бурили глубокую скважину на Кольском полуострове, так вот через неё слышали, что творится в аду, как там жарят и парят грешников… Чушь собачья…

— Кстати, — сказал Николай, прерывая собеседника. — Кстати. Ты, конечно, можешь мне не верить, но я могилу твоего родственника, отставного поручика Олантьева, в этих «сновидениях» видел. На нашем кладбище она. Я даже место запомнил — под елью с обломанной верхушкой. Так отчетливо видел, как в кино.

— Это тебе почудилось, приснилось, браток, — ответил Владимир Константинович. — Я исходил кладбище вдоль и поперёк, когда собирал сведения о поручике. Никакой могилы и в помине не было.

— Но я видел собственными глазами, — не сдавался Николай.

— Мало ли что во сне привидится. Мне во сне однажды Екатерина Великая пригрезилась. Наградила меня орденом Андрея Первозванного… Сон есть сон…

— Так вот после «сна», как ты его называешь, я побывал на кладбище…

— И что же ты там увидел? — с усмешкой спросил Владимир Константинович. — Живых мертвецов?

— Мертвецов живых и мёртвых я не видел…

— А что же все-таки увидел? Раз начал — договаривай!

— Надгробие твоего «внучатоправнучатого» дядюшки…

— Хватит меня разыгрывать, — сделал недовольную физиономию Владимир Константинович. — Неужели нет других тем для разговора?.. Ты, Афанасий, как военный человек, материалист, ты чего скажешь?

— Я верю Николаю, — ответил Афанасий. — Причём его «глюки», как ты их называешь, подтверждает ещё один человек…

— Ещё один сумасшедший?

— Почему сумасшедший, вполне нормальный человек.

— Какой-нибудь ясновидящий, экстрасенс? Вы, ребята, даёте, — покачал головой Владимир Константинович. — В прошлом году вы не были такими мистиками…

— Зачем мы спорим, — обратился к Лазутину Афанасий. — Машина у нас есть. Сгоняем на кладбище и найдём ту елку с обломанной верхушкой. Найдём надгробие, и всё станет ясным. Правда, Николай?

— Я согласен, — кивнул головой Воронин.

— Это идея, — согласился Владимир Константинович. — Дайте мне кружку холодной воды и погоним. — Не люблю липовых сенсаций.

Он напился и, вытирая рот рукой, проговорил весело:

— Ну, что, поехали? Сейчас я убежусь, что все ваши рассказы абсолютная чушь. В этом вопросе могут быть только две версии: или вы меня разыгрываете, или Николай подвержен галлюцинациям, о причинах которых я уже сказал впереди, — закончил он свою тираду, как профессор, читающий лекцию своим студентам.

— Это ещё надо посмотреть, — уверенно проговорил Николай. — Глюки это, или правда.

— Будем посмотреть, — усмехнулся мрачно Лазутин.

— Заводи мотор, Фома неверящий, — обратился Николай к петербуржцу.

Ему самому захотелось ещё раз посмотреть на могилу шального отставного военного. Если бы не брошь умершей жены, неожиданно оказавшаяся у него в комнате, он и сам бы сомневался во всём с ним происшедшем, невзирая даже на прочитанные бумаги Тулякова.

Они забрались в кабину, Владимир Константинович дал газу, и «Газель», подпрыгивая на неровной дороге, поехала к селу Спас-на-Броду.

Несколько километров ехали по лесу, по узкой дороге на малой скорости, подпрыгивая на ухабах и увязая по ступицы в глиняной жиже. «Газель», уверенно управляемая Владимиром Константиновичем, катила к кладбищу. Друзья сидели молча, смотря, как ветки хлещут по кабине, по капроновому тенту.

У входа на кладбище машина остановилась. Владимир Константинович поставил её в стороне, чтобы не мешать проезду, и они направились к входу. Кладбище было старое, но ничто не говорило об этом, кроме останков двух кирпичных столбов, которые когда-то были соединены арочной перемычкой с крестом наверху.

На кладбище было тихо, посетителей было мало: молодая чета хлопотала у свеженасыпанного бугорка, поправляя венки и ставя цветы в банки с водой, а две пожилые женщины красили ограду у семейного захоронения. Ветер шевелил листву на деревьях да неугомонные птицы перелетали с ветки на ветку.

Сначала по предложению Афанасия они направились на могилу Степана Загодина.

— Раз мы его похоронили, — сказал он, — то должны и отвечать за его могилу.

Она была в таком же состоянии, в каком они оставили её осенью прошлого года. Глиняный холм провалился в яму и покрылся зеленоватым налетом. Кое-где пробивалась молодая трава, упорно завоевывая жизненное пространство.

— А никто Степана и не посещал, — проронил Николай. — Родной внук забыл своего деда.

— У него дела есть поважнее, — откликнулся Афанасий.