Озеро скорби

И, наконец, последний телефонный звонок привел его на берег реки. Тело Эйти лежало в прозрачной воде, а ее длинные темные волосы раскинулись в разные стороны, и течение заставляло их покрываться рябью, как и бледно-зеленые водоросли, что тянулись рядом с ней. Платье, надетое на ней под плащом, раздувалось в воде пузырем. Мертвая, она казалась умиротворенной, красивой в своем потустороннем, водном царстве, лежа в этой неиссякающей реке, бесконечно льющейся в море. Внезапно Уард почувствовал то, что, должно быть, ощутила она, когда холодная вода сомкнулась над нею — облегчение, почти напоминавшее причастие. Но для него это чувство было коротким и преходящим. Он помнил, как стоял на мосту, пока санитары плескались в мелководье, поднимая его жену на носилки, бледную, холодную и тяжелую, снова находящуюся во власти ужасного земного притяжения. Стал ли он, как это притяжение, невыносим для нее? Уард убеждал себя, что в конце концов никакие его поступки или ошибки ничего для нее не изменили бы, но все равно итог был грустным. Он думал о ней каждый день, все еще был привязан к ней и всегда будет — те речные водоросли крепко-накрепко оплели его сердце.

Уард посмотрелся в зеркало в ванной, поправил узел на галстуке и еще раз проверил пластырь на горле перед тем, как покинуть дом. Новое тело в Лугнаброне вызывало у него любопытство. Он был там всего несколько дней назад вместе с Кэтрин Фрайел, новым помощником государственного патологоанатома, которая давала оценку предыдущих останков. Хорошо, что на этот раз она тоже там будет. Он часто работал с Мэлэки Драммондом, и они прекрасно ладили, но доктора Фрайел он встретил только на прошлой неделе. Ему сразу стало легче, когда он заметил теплоту и острый ум в ее глазах и то, как она слегка морщила лоб, сосредотачиваясь при работе. Ничего подобного он не чувствовал уже много лет и даже не знал, как это назвать — разве что порывом духа. Уард на мгновение заколебался, стоя у двери спальни, потом подошел к комоду и снял простое обручальное кольцо. Подержав его в пальцах, почувствовав его тяжесть и теплоту, он наконец положил его на неглубокий поднос, стоявший на секретере.

Глава 4

Услышав скрип деревьев, Кормак оторвал взгляд от работы и увидел, что листья каштанов дрожат от свежего ветра. Он надеялся, что Нора благополучно добралась до болота; он знал, что мог сделать со всем этим сыпучим торфом сильный ветер. Он убеждал Нору ехать вместе с ним за ночь до того, как она должна была начать работать на раскопках, но она настояла на том, что встанет рано и поедет этим утром одна. «Мне нужно время подумать», — сказала она. Кормак заметил, что в последнее время она от него отдалялась, смотрела на него все с большей отчужденностью, и в ее глазах появился новый оттенок грусти. С ней явно что-то происходило, что-то, чего он не знал, и это его тревожило.

Они никогда еще не ездили в настоящий отпуск, да и эту поездку с трудом можно было так назвать. Когда Кормак обнаружил, что Нора отправляется на раскопки недавно обнаруженного болотного тела, то договорился, чтобы они вдвоем остановились в коттедже МакКроссанов недалеко от того места. Но у него был и скрытый мотив: попытаться прояснить их с Норой отношения. Кормак понимал ее нежелание втягиваться во что-либо серьезное и пытался не приписывать слишком много значения ее уклончивости. Вполне возможно, что у нее было много дел перед отъездом из Дублина. Кроме лекций, которые она читала, была еще ее собственная научная работа, которой она уделяла значительную часть выходных. И все-таки ему казалось, что во всех сферах жизни Норы было нечто очень непостоянное — на ее работе, в ее квартире, даже в ее исследованиях — а по тому, как она себя вела в последнее время, можно было подумать, что и он сам в ее жизни обстоятельство временное. Возможно, все могло продолжаться в таком духе до бесконечности; просто Кормак не знал, будет ли ему этого достаточно.

Он обошел домик, в который его старый учитель и наставник Гэбриел МакКроссан приезжал каждое лето. Двадцать лет назад Гэбриел начал проводить здесь столько времени, работая на раскопках дорог и снимая какие-то занюханные комнаты, что они с Эвелин, должно быть, подумали, что практичнее просто купить дом, чтобы хотя бы больше времени проводить вместе. Коттедж был маленьким и компактным, и хотя его полностью обустроили и модернизировали, низкие потолки, серый пол из каменных плит и глубокие окна сохранили атмосферу старины. Место само по себе ничего особенного не представляло. Тут не было великолепных пейзажей, а только дикое болото и маленькие холмы, несомненно, остатки давным-давно засыпанных древних монументов. Большинство сочло бы здешние места непримечательными, но кое-что из величайших сокровищ Ирландии все еще лежало под этими болотами. Гэбриел первый привлек к ним внимание нации. Этим сокровищем были не драгоценные металлы, а грубые вручную обработанные доски, бессловесные хроники железного века, с помощью которых начал возникать портрет целого общества.