Озеро Туманов

— Мы же видели твоего господина, — напомнил Нан. — Так что не трудись пугать. Мы представляем себе, что такое великан.

— Не представляете! — возразила Левенез. — Мой господин — добрый, а этот — злой. Он ужасный, страшный и потому кажется гораздо больше размерами.

— Когда медведя травят собаками, — сказал Нан, — то медведь тоже огромный. А собаки маленькие. И все-таки они его побеждают.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду! — сказала Левенез. — Послушай, как оно бывает. Когда рыцарь выходит на поединок с великаном, сходятся все корриганы, какие только есть поблизости, чтобы кричать, махать платками, и перевязывать раны, и хоронить с пением, и танцевать на могиле в лунном свете.

Одним прыжком Нан подскочил к Левенез и схватил ее за волосы:

— Ну-ка, погоди, оруженосец! Что ты такое болтаешь про могилы?

Волосы корриган были жесткими, как конская грива.

— Я говорю, что погибшего рыцаря хоронят с пением и танцуют на могиле, — сказала Левенез сердито. — Что непонятного в моих словах?

— Ты ведешь моего господина на смерть? — прошипел Нан.

— Да кто тебе сказал? — возмутилась Левенез.

— Ты!

— Ничего подобного я не говорила. Я просто объяснила тебе, что происходит в обычных случаях. И ради чего собрались все эти красиво одетые корриганы. Чтобы ты не воображал, будто это какая-то там армия. Чтобы победить одного великана, вовсе не нужна армия. А вот для того, чтобы как следует похоронить павшего рыцаря, армия потребуется. Не вижу в моих словах ничего такого, что вынуждало бы разумного человека дергать меня за волосы.

Нан нехотя выпустил ее и отошел в сторону.

Дорога вела через луга и рощи. Иногда она свивалась петлями по совершенно ровному полю, где ничто не препятствовало ей пролечь прямо, как полет стрелы. Другой раз она вдруг упиралась в густой лес, словно в попытке пробить тараном глухую стену деревьев, и стволы действительно расступались, пропуская шествие. Случалось, то, что было совсем близко, вдруг отодвигалось. Казалось, до холмов рукой подать — но приходилось потратить немало времени, чтобы достичь их. А роща, которая шумела на горизонте, приблизилась будто бы сама собою и притом за считанные минуты.

Несколько раз Иву чудилось, будто он замечает впереди длинные золотые башни неведомого замка; они вонзались в низкое небо и несколько мгновений посылали слепящие лучи; затем видение мягко таяло, и там, где оно было, воцарялся полумрак. Одни деревья стояли в цвету, другие уже принесли плоды; но и цветы, и плоды были незнакомыми.

Наконец впереди действительно появился замок — высокий, серый, с круглыми башнями.

— Какой хмурый! — вырвалось у Ива.

Левенез быстро повернулась к нему.

— О нет, Карминаль вовсе не хмурая! Ты бы сам, небось, выглядел не лучше, если бы тебя держали в плену! Когда ты освободишь ее, она сразу же станет очень красивой, а весь этот мох, свисающий со стен, и все эти серые камни, и мрачные бойницы, и кусачие зубцы наверху стены, и решетки с шипами — все это преобразится.

Ив молча смотрел на замок, а корриганы, расположившись на большом лугу, принялись болтать между собой, настраивать музыкальные инструменты и раскладывать скатерти, кувшины с вином, фрукты, сыр и хлеб редчайшей белизны. Уже рубили шесты для шатров и собирали цветы для украшений. Единороги ходили среди них, пощипывали траву, поглядывали на корриганов.

Левенез похлопывала Единорога по шее и поправляла ногу Ива в стремени. Ив выглядел совершенно одиноким среди веселящихся корриганов. Для него как будто не существовало больше ни обитателей озера Туманов, ни Левенез, ни Нана. Он смотрел только на замок.

Плющ и старый мох свисали с каждого уступа; ворота были наглухо закрыты, а с башни прилетела одинокая стрела и вонзилась в землю у ног сира Ива.

Ив подъехал к воротам и ударил в них копьем.

— Сир Эвелак! — закричал он. — Выходите, я хочу сразиться с вами!

— Ничего подобного! Вовсе вы не хотите со мной сражаться! — раздался низкий мужской голос неожиданно близко. Говоривший стоял прямо за воротами, а голос проникал наружу через крохотное забранное решеткой окошечко наверху двери. — Это ведь они вас заставили, верно? Корриганы — красноволосые да косоглазые, шестипалые, и такие, у кого обе ноги левые, и с крошечными острыми горбиками между лопаток, ночные плясуны, певцы невпопад!

— Они пожалели вас за то, что вы уродились не таким, как все, — сказал Ив, — а вы браните их на чем свет стоит.

— Вы тоже стали бы бранить их, — сказал великан из-за двери, — если бы они обошлись с вами так, как со мной. Сперва они клянутся тебе в любви, а потом отказываются от своих слов. Сперва пускают тебя в замок, а потом стараются выгнать оттуда. Нет уж, что мое — то мое. Коли отдали, нечего отбирать.

— Корриганы не таковы, как я или вы, — возразил Ив. — Хоть вы и великан, как говорят, но привыкли к жизни среди людей и судите всех человечьей меркой.

— Сдается мне, у вас больше здравого смысла, чем у ваших предшественников, которых я насадил на копье, — сказал Эвелак. — Поэтому убирайтесь подобру-поздорову.