Озеро Туманов

Скоро явился Ян. Поразмыслив, мальчик сменил открытую неприязнь на услужливость. Приезжий оказался щедр и незлобив; на проделки слуги не пожаловался и отчета в выданных деньгах не потребовал. Поэтому Ян отвесил кривоватый поклон и, не забыв улыбнуться, произнес:

— Доброе утро, господин.

Неемия ответил рассеянной улыбкой.

Ян принес кувшин для умывания, а с локтя у него свешивалась корзинка, куда он положил съестного ровно в два раза больше, чем требуется для завтрака одному человеку среднего телосложения и умеренных потребностей.

— Если хотите, я полью вам, — предложил Ян.

— Только осторожней — я вчера порезался, — сказал Неемия и протянул руки над тазом.

Красивые у него руки, с длинными ровными пальцами, и ногти не обломаны. Правую действительно где-то поранил.

— Я бы мог вам помочь, — решился Ян. — Самому себе трудно перевязать.

Неемия подал ему лоскут чистой ткани.

— Оторви полоску.

— До чего же тонкая! — изумился Ян. И подступил с одним из тех вопросов, что не давали ему покоя: — Неужто вы так богаты, господин, что запросто можете такую тонкую вещь изорвать?

— Богаче многих, — признал Неемия. — Но это не мое личное богатство, оно принадлежит всей семье, которая сейчас перебралась в Голландию.

Мальчик оторвал полоску и весьма сноровисто принялся перевязывать ему палец.

— А у вас есть дети, господин?

— Нет.

— И жены нет?

— Нет.

— А вы правда еврей?

— Сложный вопрос, — ответил Неемия. — Мой крестный отец, английский рыцарь граф Уорвик, зовет меня «Джон Белл», и этим же именем называет меня капеллан. Но моя мать дала мне другое имя.

— А это правда, что еврейки все безобразны? — выпалил Ян и тут же залился краской.

Неемия фыркнул:

— Кто тебе такое сказал?

— Да все так говорят, только я не верю, — признался мальчик. — Полночи про это думал. Если еврейки так уж безобразны, то как же у них рождаются красивые дети, вроде вас?

— Сколько тебе лет, Ян? — спросил Неемия.

— Отец говорит, четырнадцать, — сообщил Ян.

— И ты всю ночь думал о еврейках, хороши они или безобразны?

Мальчик кивнул.

— Должно быть, это грех, — добавил он, кося глазами. — Да так уж вышло. И лезут в голову, и лезут, проклятые! И всё в разных видах представляются.

— Это у тебя от возраста, — объяснил Неемия. — В твои годы мальчикам часто представляются женщины. Еврейки, Ян, всякие бывают, и красивые, и уродливые. Моя мать была хороша собой. Впрочем, она и сейчас не сильно подурнела.

— А, — сказал Ян с облегчением. — Ну, я так и понял.

Он убрал кувшин, выплеснул воду из таза в окно и разобрал корзину. Неемия сразу оценил количество снеди. И как-то так, незаметно, большую часть содержимого корзины умял Ян, сперва угощаясь как бы невзначай, а затем — уж и без всякого стеснения.

— Готов ли мой плащ? — спросил между тем Неемия.

С набитым ртом Ян переспросил:

— Какой еще плащ?

— Мой дорожный плащ. Вчера я просил тебя отдать его кому-нибудь для починки.

— А, этот!.. — с видимым облегчением произнес Ян. — Так ведь дело нескорое. На той неделе помощник конюха поедет в Ренн, повезет упряжь, какая порвалась, заодно и плащ ваш прихватит. Я уж договорился. Он, кстати, за услугу ничего не возьмет, хоть вы и еврей. А вот портному заплатить придется. Такой народ эти портные! Правду про них говорят, что ни один портной никогда не попадет в рай.

Неемия взял из корзины яблоко и бросил Яну. Тот поймал левой рукой, подтвердив вчерашнее наблюдение Неемии.

— А знаешь ли ты, Ян, есть на свете такие места, где левши скрывают, что они левши? Пытаются все делать правой рукой, лишь бы никто не узнал о них правду.

— Какую правду? — не понял Ян, откусывая от яблока. — Да кому это интересно?

— Некоторые христиане считают, что левая — сторона дьявола.

— Да хоть бы и дьявола, все одно лучше, чем быть евреем, вроде вас! — сказал Ян. — И как это вас, такого доброго господина, угораздило!

— Сам не пойму, — ответил Неемия. — Должно быть, вся причина в моей матери. А ответь-ка мне лучше, Ян, разве нет в замке женщины, способной зашить мой плащ?

— Помилуйте, господин! — ответил, хрустя яблоком, Ян. — В Керморване такими делами никто не занимается! Приготовить еду — это пожалуйста, да еще ходить за скотиной и за лошадьми. А вот за всем прочим приходится ездить в Ренн.

— И давно так?

— Сколько себя помню.

— Как, по-твоему, Ян, — отчего такое происходит? — спросил Неемия.

Несколько секунд Ян глядел на него во все глаза, как бы недоумевая, а потом громко расхохотался:

— Стану я еще про всякие глупости думать! Отчего да почему! Меньше всего меня это касается. Так уж заведено, вот и все. В Керморване не шьют одежду, не тачают сапоги, не куют гвоздей, даже подкову прибить не могут. Зато у нас урожаи лучшие, и таких фазанов здесь умеют готовить — на Страшном Суде нам это уменье вменится как добродетель.

Он засунул за щеку пирожок и дружески подмигнул Неемии.

Когда мальчик ушел, Неемия задумчиво оглядел свой скарб. Пожалуй, стоит ему готовиться к отъезду. Придется обойтись без дорожного плаща. Следует исчезнуть. Как можно быстрее.

* * *