Озеро. У источника власти. Мини-роман

Так могучая фрейлина канула в вечность… Если бы знала Юля тогда, весной, при каких странных обстоятельствах она снова увидит ее!

А вот с Иваном Василичем Арсеньевым Юля ничего не творила. Причиной всех этих сплетен был случай, когда в аудитории сломалась железная дверь, они с Иванвасом оказались запертыми, их выковыривали с привлечением МЧС… А потом в этой аудитории нашли какую-то окровавленную тряпочку. Только и всего. Тряпочка могла остаться от очередной операции будущего хирурга Пети Романова, который пока практиковал с детородными органами сестер милосердия. Или у какой-нибудь девчонки пошла носом кровь от передозняка…

И вот теперь, на летних каникулах, благодаря цепочке неожиданных и диких происшествий, они оказались здесь, чтобы поставить палатку на берегу озера и заняться в ней любовью. Все это как-то не укладывалось в Юлиной голове…

* * *

Арсеньеву казалось, что он просто спит: девушка, о которой он думал целый год и думать себе запрещал, девушка, на которую было больно смотреть (он и не смотрел поэтому), теперь идет, покачивая бедрами, рядом с ним в лесной глуши, а за плечами у него была палатка, и карманы были набиты презервативами…

Нет, он не был в нее влюблен – конечно! Любовь, которую ему предсказала одна знакомая фея, представлялась ему совершенно другой. Более того: требования Арсеньева к этой эфемерной возлюбленной были настолько высоки, что он так до сих пор и не нашел ее. Правда, женщин у него было порядочно, и семнадцатилетние тоже встречались, хоть и давно: когда самому Арсеньеву было восемнадцать-двадцать… Важнейшие условия этой любви – тончайшее понимание его, Арсеньева, внутреннего мира, а также – пусть это и несколько странно звучит – глубокое знание древнерусской поэзии. Кроме того, она должна была быть ослепительно красивой…

Юля Каменская отвечала только последнему требованию. По литературе у нее была тройка, да и то – не очень уж твердая, а что касается понимания, то здесь Арсеньев пытался, используя всю свою наблюдательность, уловить хотя бы мельчайшие искорки. Иногда ему это удавалось, за последние сутки – уже несколько раз. Или он просто обманывал себя, и понимание между поколениями в современном мире – вообще идея-фикс? Одно Арсеньев знал наверняка: он безумно хотел Юлю, думал о ней уже целый год и страдал от невозможности осуществить свои мечтания. Каково же было его изумление, когда – по стечению нелепых случайностей и чудесных совпадений – в их отношениях произошел самый крутой поворот!

Арсеньев встретил Юлю на улице. Все, что они должны были сделать, внезапно увидев друг друга на углу Мичуринского проспекта и Заречной – это скромно поздороваться, как подобает учителю с ученицей, и спокойно разойтись по своим делам. Арсеньев так бы и остался в смутных страданиях по недоступной красавице, через год она бы окончила училище и исчезла из его жизни навсегда. Если бы не…

Ливень. Он внезапно ударился об асфальт, покрыв весь мир крупными пузырями. И сверкала молния, и гремел гром… Город стал диким и черным, будто дремучий лес. Им ничего не оставалось делать, как укрыться в ближайшем магазине.

Будь это какой-нибудь продуктовый магазин, ничего бы не произошло: они бы просто переждали ливень и все. Но, выжимая в вестибюле волосы (а вода текла с них на пол в два широких ручья), Юля глянула из-под локтя на витрины и раскрыла рот от удивления.

Здесь продавалось снаряжение для туризма, а ей вскоре как раз и предстоял турпоход… И Юля предалась воображаемому шопингу. Арсеньев ходил за ней по пятам и молча смотрел, как длинные смуглые руки девушки вытягивают из пачек рукава разноцветных ветровок, как ее музыкальные пальцы разминают ткань…

Арсеньеву казалось, что она и вовсе забыла о его существовании, но вскоре выяснилось, что это далеко не так. Они оказались перед плакатом, где упругие туристы-экстремалы рубили и кашеварили на берегу живописного лесного озера.

– Все бы отдал, чтобы пожить в каком-нибудь таком месте… – вздохнул Арсеньев в пространство.

Юля быстро обернулась к нему, ее глаза сверкнули.

– И я тоже! – с жаром воскликнула она.

– Поехали, нет проблем, – в шутку предложил Арсеньев, и в то же время сердце его отчаянно забилось, потому что Юля вдруг посерьезнела и сказала:

– Поехали.

Арсеньев опешил. Она стояла перед ним – медноволосая, мокрая, с крупными сосками, натягивающими ткань, и прямо смотрела ему в глаза.

– Шутишь, Каменская?

– Не называйте меня так! – сказал Юля и тихо, твердо добавила:

– Я люблю вас.

ОЗЕРО ИЗ МОНИТОРА

Все это было не далее, как вчера. С тех пор в голове Арсеньева началось плавное монотонное кружение, будто бы там заработала карусель.