Озеро Веры

От страха она едва не потеряла сознание, увидев рядом запыхавшегося Моская. Пастух остановился рядом с ней, протянул к ней руки и, вытирая ладонью пот со лба, произнёс:

– Ух!

Услышав жуткое слово: «Ух!» от Моская, Мирослава покачнулась и потеряла сознание. Девушка могла упасть, но прявт успел её подхватить под руки. Уштай и Москай отнесли юную витичанку в избу прявта и уложили её на лавку.

– Странное дело, – задумчиво проговорил Уштай. – Вроде праздник у витичей намечается, а Мирослава прибежала к нам, в Омшань, в грязном сарафане.

– И меня она испугалась, словно я злой дух. Да ещё сказала, будто я оборотень. Надо же такое придумать! – расстроился Москай.

Мирослава пошевелилась и приоткрыла глаза. Девушка увидела склонившегося над ней Моская, и её забила мелкая дрожь.

– Мирослава! – позвал её Москай.

Витичанка ему не ответила ему. Скатившись с лавки, она быстро поднялась с пола и бросилась к двери. Однако Мирославе не удалось выбежать из избы – она уткнулась в грудь Уштаю.

– Ты куда? – спросил прявт.

– Вы с ним заодно? – в ужасе прошептала Мирослава.

– Да с кем я заодно, красавица? – не понял Уштай.

– С оборотнем Москаем! Вы его родич?! – воскликнула Мирослава.

– Да у нас в деревне почти все родичи, но оборотней среди нас никогда не было, – сказал Уштай.

– А вы проверьте Моская!

Тут Москай приблизился сзади и положил ей руку на шею. Мирослава вся сжалась.

– Кто же тебе сказал, будто я оборотень? – грустно спросил Москай.

– Сама видела, как ты на опушке, неподалёку от Комаровки, играл на свирели, а сам ты был лохматый и красноглазый. А потом ты меня схватил и в лес утащил. Да и недавно, уже будучи в человечьем обличье, ты меня подхватил и на спину взвалил, – рассказала Мирослава, зайдя за спину Уштая.

– Я хотел тебя до деревни донести. Ведь ты, сама сказала, что устала, – оправдывался Москай.

– Я устала от тебя весь день по лесу бегать и скрываться. Нигде мне от тебя нет покоя! Везде ты меня преследуешь, – сердито сказала Мирослава.

– Москай, зачем ты её пугаешь? – рассердился Уштай. – В медвежью шкуру, поди, нарядился и стращаешь девчонку?

– Не медвежья шкура на нём была. Чёрной и длинной шерстью он оброс. А глазищ таких больших и красных у человека быть не может, а ещё он клыки скалил, – рассказала Мирослава.

– Красные глазища, говоришь? – переспросил Уштай.

– Да. Когда я убежала от оборотня-Моская и его мамаши, встретила возле болота старую Вельмату. Правда, она сказала, что меня утащил в чащу дикий лесной человек. Но я не очень в это верю. Не мог лесной человек на свирели так красиво играть. К тому же, твою свирель оборотень держал в своих мохнатых руках, а вернее сказать – в лапах, – сказала Мирослава.

– Да оставил я на земле свою свирель, а лесной человек, видно, её подобрал! – вскричал юноша.

– Не лги, Москай! – крикнула Мирослава.

– Правду говорю, что пропала моя свирел. Я пас стадо. Вывел коров в поле, а сам сел на бревно на опушке леса. Смотрю, коровы чего-то испугались, замычали и направились на другой край поля. Я положил свирель возле бревна, а сам следом за коровами пошёл. Думал, они испугались овто, по-вашему – медведя. Я решил огреть его кнутом, если он выйдет из леса. В правой руке сжал кнут, а левой рукой вытащил из-за пояса нож. Попытался я коров вернуть на прежнее место, где росла сочная травка, да ни одна скотина не сдвинулась с места. Замычали коровы и сбились в кучу. Я оглянулся и увидел, как колыхнулись кусты вблизи того брёвнышка, на котором я недавно сидел. Коровы долго не могли успокоиться, но потом, всё-таки, пошли назад. Я пригнал стадо на то самое место, где оставил свирель, да только её на месте не оказалось. Я всё исходил вокруг того брёвнышка, но нигде свирель не нашёл. Решил, что медведь её утащил. А после твоего рассказа, Мирослава, я подумал, что и вправду, не овто унёс мою свирель, а дикий лесной человек, – поведал свою историю Москай.

Мирослава недоверчиво посмотрела на юношу.

– Ты и теперь мне не веришь! – с горечью воскликнул Москай.

– А вдруг ты и сам не помнишь, как превращаешься в оборотня? – спросила Мирослава. – Может от тебя самого коровы шарахались?

– Как же мне убедить тебя, что никакой я не оборотень? – расстроился Москай.

И тут с улицы послышались крики. Детвора подняла визг. К избе прявта подбежали три паренька и закричали наперебой:

– Верьгиз!

– Сярдо!

– Овто!

Уштай, Мирослава и Москай вышли из избы. Дети стали что-то говорить прявту на эрсиянском языке. Уштай внимательно выслушал их и сказал Мирославе:

– К нашей деревне подошёл очень крупный зверь. Дети решили, что это или волк, или сохатый, или косолапый.

К детям подбежала перепуганная баба с испуганными глазами. Она рукой показывала в сторону леса и кричала:

– Вирень ломань!

«Лесной человек!» – поняла Мирослава.

Встревоженная баба подбежала к детям и, подталкивая в спину, погнала их домой. Запустив детей в избу, она зашла следом и захлопнула за собой дверь. Напуганные дети смолкли.

В остальных избах и землянках тоже стало тихо. Даже умолкли услужливо брехавшие собаки. Смелый серый лохматый пёс Уштая, забился в конуру и тихо поскуливал.