Ожерелье Дриады

– Ты с ней снакома? – удивилась Эльза Керкинитида. – Да, она самая! Она к тебе уже приходила? Хотя, фто ты фочешь, рефейник – фтука прилипчивая!

– Приходила! Еще до того, как я себя ранила. Откуда она узнала?

– Ожефелье! – пояснила Шмыгалка уверенно. – Оно заранее чувствует, кому нужна будет его фомощь. Что триада тебе гофорила?

– Ну, что она сама по себе, никому не служит… – осторожно начала Даф.

Шмыгалка кивнула.

– Изфестная фтука! Есфи кто-то уфорно заявляет, что не флужит ни свету, ни мраку, почти наверняка он закончит ф Тафтафе! Тот, кто служит себе, служит могильным черфямм! Она тебе что-нибудь предлагала?

– Да. Требовала взамен мои волосы и… э-э… – Даф смутилась. У нее как-то язык не поворачивался назвать себя красивой.

– Не кфасней – у меня аллергия на помидоры! Наверняка позарилась на твою конфетную мордафку! – уверенно заявила Шмыгалка.

Дафна изумилась точности попадания. Тем более что подзеркаливания, как она ощущала, не было.

– Откуда вы знаете?

– Я тримерно представляю, как работают мозги у триад. Они хотят получить все яркое, что фидят. Нафеюсь, ты ей ничего не обефяла? Если обефяла – придется фыполнять.

– Не обещала, – сказала Дафна. – По ней полез Депря, я его неосторожно дернула, и он расцарапал ей все лицо. Она обозлилась, крикнула, что я не получу ни одной бусины, и исчезла.

Шмыгалка укоризненно направила очки на кота и долго молчала.

– Не пери в голову! – сказала она наконец. – Скферно, конечно, все вышло, ну и ладно. Ф люпом флучае тобром бы она не дала. После каждой помощи у нее с ожефелья исчезает одна пусина – и всякий раз она торгуется за нее до кифения флюны!

– Эх, жалко, что это ожерелье не у вас! – неосторожно произнесла Дафна.

Она в очередной раз забыла, что при Шмыгалке об украшениях лучше не упоминать.

– У МЕНЯ??? Ожефелье??? – взвинтилась Шмыгалка. – Да будет тебе известно, филый тфуг, я не ношу ни ожефелий, ни колец, ни фраслетов! Единственная фоскошь, которую я сефе позволяю, – три скфомные фриллиантовые саколки! – изрекла она оскорбленным тоном королевы-матери, которой деликатно намекнули, что ежедневная яичница из драконьих яиц государству больше не по карману, а от героической рыцарской гвардии остался один обугленный вахмистр на скелете от боевого коня.

«Порву того, кто не признает, что я добрая!» – вспомнила Дафна слова Улиты. К сожалению, это правило применимо не только к служителям мрака. Чем больше у тебя заслуг, тем сложнее понять, что, в общем-то, они совсем не твои.

Даф молчала, и преподавательница музомагии постепенно позволила себе успокоиться.

– Триаду фридется искать и брать за шкирку! – сказала она. – Причем, фоюсь, поисковые маголодии нам не помогут. Она неплохо науфилась от них фюходить!

– Где ее искать? – нетерпеливо спросила Даф.

По губам Шмыгалки пробежала волна, начавшаяся в краешке губ и увязшая в противоположной дрогнувшей щеке. Словно щеку потянули за веревочку. К слову сказать, хотя сама преподавательница музомагии была поджарой, щеки ее отличались исключительной пухлостью. Очки почти лежали на них, оставляя в местах соприкосновения сдобные продавлинки. Когда же Шмыгалка подносила к губам флейту, со щеками ее вообще начинало происходить нечто невообразимое.

– Фидишь ли! Это фрайне песфокойная особь! Обычно триады талеко от своих деревьев не отлучаются. Но эта-то не тревесная, а репейниковая! Фот и футешествует фечно по муромским лесам! Она и в других местах способна появляться, но ненадолго. Муромские леса ее рофина! В последний раз, когда один из разфетчиков Фроила наступил на наконечник ядофитой стрелы в Нижнем Подземье, ее искали дфе недели! И федь ожефелье дейстфует только в ее руках! Пока ее нашли и угофорили, разфетчик фесь офуп!

– Опух? – переспросила Даф.

Брови у Шмыгалки сердито зашевелились.

– Я и говорю: офуп! О-фуп!!! Фего тут непонятного, филочка? Не притворяйся глухой! Глухота – форма старческого кокетства! Заметь: старческого! Тефе рано!

Даф поспешно замотала головой, мысленно зарекшись за кем-либо повторять. Повторенье не только мать учения, но и родственница занудства.

– А как ее уговорили? Она что-то попросила взамен? – уточнила она.

В щеках Шмыгалки пробуравились язвительные ямочки.

– Ее угофаривал Ратувог! Подробностей не знаю, но он получил взыскание! Он офень, офень горяфий!.. Сафтра ты, Эссиорх и Корнелий отпрафляетесь на поиски! На фсякий случай Фроил посылает еще фалькирий сплафляться по реке… Фам тоже придется сплафляться. Ф лесах фы савязнете, а лететь апфолютно песфолезно. Сверху ее не найти.

– С нами будут валькирии? – напряглась Дафна, с ужасом представляя шумную толпу воительниц и их оруженосцев.

– О нет! Отфельно! – успокоила ее Шмыгалка. – И ефе об одном нам надо поговорить! Я вижу, ты уже фришла в себя и готова меня слуфать! Но фрежде погоди мифутку, я разферну трамвай! А то мы залетели уже чуть ли не в Смоленск!