Ожерелье императрицы

– С вами, ваша светлость, невозможно разговаривать, вы знаете наперед, что вам собираются сказать! – с ироничной улыбкой произнес старший инспектор.

– Может, вы еще и точно знаете, где оно? – спросил комиссар.

– Месье Людовик, мистер Мортон, вам это известно не хуже нашего!

– Тогда я приглашу сюда кое-кого из ваших знакомых, – пообещал месье комиссар, скрылся за дверью и через минуту вернулся в сопровождении двух полицейских, несущих сейф – хотя для этого достало бы и одного, – а следом за ними в кабинет вошли Антон Петрович и секретарь посольства Российской империи в Соединенном Королевстве Андрей Сергеевич Самохвалов.

Полицейские поставили сейф на стол и вышли.

– Итак, уважаемые господа, всем вам известно, что данный предмет является уликой в деле о смерти вашего соотечественника графа Никитина, – официально сообщил старший инспектор. – Дело, и это также вам известно, приобрело международный оборот, и присутствие здесь комиссара французской полиции обусловлено именно этим. Как я понимаю, вы, мистер Самохвалов, собирались сделать официальное заявление. Точнее говоря, повторить сделанное Скотленд-Ярду заявление представителю французской полиции. Комиссар Лагранж на данный момент официально представляет французскую сторону.

Андрей Сергеевич извлек из папки бумагу, но вручать ее комиссару не стал, а сказал вполне любезно:

– Месье Лагранж, вот у меня в руках документ, подписанный полномочным послом России во Франции, но позвольте его не зачитывать, а коротко пересказать суть?

– Мне так тоже будет удобнее, – согласился месье комиссар.

– Вот и славно. Суть же такова. У графа Никитина не осталось прямых наследников, а в его завещании данный предмет не указан, – Андрей Сергеевич указал рукой на сейф. – В то же время мы знаем в точности, что сейф этот служил ему для хранения предметов сугубо личных и, вполне может оказаться, интимных. Кому все это будет передано, решат соответствующие инстанции в России, руководствуясь законами нашего государства. А пока я как представитель этого государства должен проявить заботу об имуществе подданного нашей империи. Полагаю, что наше с Антоном Петровичем Мордвиновым, личным секретарем графа Никитина, присутствие при вскрытии сейфа не обсуждается?

– У нас нет возражений, – сказал инспектор.

– Французская сторона не возражает, – добавил комиссар.

– Но мы просим еще об одном одолжении и, если есть в том необходимость, готовы подкрепить свою просьбу официальными документами…

– Вот сразу видно, что мы имеем дело с дипломатом, которому свойственно вдоволь походить вокруг да около предмета разговора, прежде чем его назвать! – воскликнул комиссар Лагранж. – Излагайте вашу просьбу, месье, без обиняков, а там уж станет видно, вправе мы ее решить здесь, на месте, или нужны будут ваши бумаги с гербами и печатями и чины повыше наших со старшим инспектором.

Секретарь лондонского посольства коротко рассмеялся и сказал:

– Вам уже известно, что ожерелье, которое фигурирует в деле, является семейной реликвией графа? А нам известно и то, что в сейфе есть и иные семейные реликвии, никакого отношения к делу не имеющие. Вот я и прошу, если таковые предметы будут найдены при вскрытии сейфа, незамедлительно передать их нам.

– А что это за предметы? – спросил Лагранж. – Я не об их сути, а о том, что они собой представляют?

– Это личный дневник графа и его переписка с покойной супругой. Как они выглядят, я у графа не спрашивал, но скорее всего это обычная тетрадь и пакет с бумагами.

Инспектор Мортон и комиссар Лагранж переглянулись, комиссар сделал знак мистеру Мортону ответить за них двоих.

– Мы не возражаем против вашей просьбы, господин секретарь, и готовы ее удовлетворить незамедлительно. Более того, сразу после окончания суда вам будут возвращены и этот сейф, и ожерелье, если оно в нем находится. Я от лица полиции Великобритании уполномочен дать вам гарантии в их сохранности. Если в том будет необходимость, эти гарантии могут быть подтверждены официальными документами.

– Уели, мистер Мортон! – засмеялся Андрей Сергеевич. – Уели вы меня с этими официальными бумагами! Но вы все равно, насколько я разбираюсь в ваших методах работы, обязаны передать такие официальные документы в наше посольство, а я уж не стану их требовать здесь и сейчас, потому как доверяю и вам, и полиции Лондона в целом.

– Ну что ж, раз все формальности закончились, можно переходить к делу, – объявил комиссар французской полиции.

– А нам можно остаться? – спросил Петя.

– Скорее нужно, – ответил комиссар. – Ну и раз, как уже сказано, формальности улажены, я зову сюда слесаря, чтобы он распилил этот железный ящик и мы смогли добраться до его содержимого. – При этих словах месье Людовик бросил в нашу сторону выразительный взгляд.

– Да как же так, как же слесаря? – запричитал Антон Петрович. – Зачем же вещь портить? Да и долго это.

– Неужели и вам не удалось узнать секрет того, как открывается потайное отделение? – спросил Андрей Сергеевич.