Ожерелье Иомалы

Все побежали к воротам. Туре, задержавшись, подошел к Богине Вод и, не колеблясь, взял у нее с колен чашу с серебром. Монеты он высыпал за пазуху, надел ушко чаши себе на руку и тоже побежал к воротам. Карле, заметив, что Туре взял чашу, вернулся к статуе, зашел к ней со спины и метнул свою секиру. Острая сталь рассекла цепь. Золотое ожерелье упало, но вместе с ним с шумом и треском упала и голова Богини Вод.

…Булат, заметив оцепление, остановился за сосной. Сердце у него бешено колотилось в груди. Он хотел было один с мечом броситься на норманнов, но понял, что это бесполезно. Врагов много, и они сразу убьют его. Булат беспокойно шарил глазами по поляне. В голове металась тревожная мысль: Скоро ли придут наши? Ведь Рейе, наверное, уже добрался до Ой-Ял! И тут Булат увидел в стороне высокую сосну, а на ней площадку из жердей и бубен. Он побежал к сосне, вскарабкался по шаткой лестнице на площадку и, схватив палку, изо всех сил принялся колотить в бубен.

Сверху он увидел, как двое викингов побежали к сосне, где висел бубен, чтобы помешать ему подавать сигналы. Булат наклонился к краю площадки, сбросил лестницу на землю и снова стал колотить по туго натянутой коже.

Гулкие удары катились над лесом, отзывались эхом вдалеке.

…Карле схватил ожерелье и, спрятав его, бросился догонять товарищей.

И тут совсем близко затрубили берестяные рога, затрещали сучья, послышались крики и вопли толпы людей, и над головами викингов засвистели стрелы. Из леса выбежали, размахивая мечами и палицами, биармы и новгородцы. Они устремились следом за норманнами. Викинги, сгибаясь под тяжестью награбленного, изо всех сил мчались к берегу. Десять норманнов отстали от основной группы и приняли бой. Схватка была короткой: все десять викингов вскоре лежали на земле, сраженные мечами.

Владимирко бежал по тропе, зычно крича:

— Скорее, скорее! Берег близко! Уйдут они!

Биармы заходили с боков, силясь перерезать путь викингам к кораблям. Тучи стрел полетели в норманнов. Одна из них ударила в бок Туре Хунда, но переломилась, наткнувшись на стальную кольчугу.

Наконец показался берег. Уцелевшие норманны бросились к драккарам. В самый последний момент на них навалились новгородцы.

— Скорее на корабли! Рубите канаты! — крикнул Туре Хунд Карле и Гунстейну.

Пока горстка викингов дралась с наседавшими на них новгородцами и биармами, три ярла бросились на драккары. Канаты были мгновенно перерублены, весла спущены на воду.

Владимирко, насупив угрюмые брови, стоял у самой воды и смотрел вслед драккарам. Позади него тол пились ватажники и биармы. К Владимирку подошел Рейе и, вздохнув, сказал:

— Поздно я предупредил вас. Но я бежал изо всех сил.

Владимирко потрепал его по плечу:

— Ладно. На этот раз с них хватит. Вон сколько их валяется тут на своих узлах с золотишком!

Новгородцы, брезгливо перешагивая через убитых, пошли обратно. Потрясенные биармы вернулись к обезглавленной, разоренной Иомале.

Богиня Ночи Далага скорбно смотрела с высоты на брошенные в лесу трупы людей. Сизая мгла поднималась от лесов и болот, затягивая луну туманной пеленой. От этого луна стала красной. Казалось, на ней запеклась кровь…

ЭПИЛОГ

Много лет спустя на пиру у нидаросского ярла собрались старые викинги вспоминать былые походы.

Драккары их бороздили немало морей. Паруса скандинавов в разные годы видели на Фарерах, в Исландии и Гренландии, на материке Северной Америки, в Винланде, в Неаполе, Сицилии, во Франции, Испании, Италии. Викинги навещали берега почти всех европейских морей.

Но особенно скальды любили рассказывать о походах в Бьярмаланд, потому что они были овеяны налетом романтики.

…В просторном зале за пиршественным столом ярл усадил скальда на видное место, чтобы тот поразвлек гостей. Скальд — высокий, плечистый старик в красном меховом плаще, начал сагу о Туре Хунде из Бьярке. Голос скальда звучал в наступившей тишине тревожно и был исполнен внутренней напряженности.

Скальд поведал о том, как Туре Хунд торговал с биармами, а потом разорил языческий храм туземцев. Он рассказал и о том, что дальше было с Хундом, Карле и Гунстейном:

…Они плыли днем и ночью, пока Карле не остановился у какого-то острова, — говорил скальд. — Тут его настиг Туре и, бросив якорь, направился к Карле. Он сказал ему: Ты, Карле, обязан мне тем, что остался жив. Продай мне монисто, которое ты снял с истукана.

Карле ответил: Половина моей добычи принадлежит королю Олафу. Ожерелье я передам ему. А он, если оно ему не понравится, может продать его тебе сам.

Ладно, — сказал Туре. — Выйдем на берег и будем делить добычу.

Карле ответил на это: Время идет. Пора ехать.

Карле стал сниматься с якоря. Туре отплыл в лодке к себе на корабль. Пока Туре поднимал парус. Карле ушел далеко вперед. Хунд стал догонять Карле и настиг его только у Гейрсвера — первой пристани, когда едешь с севера.

Туре вошел в гавань. Карле остался снаружи. Затем Хунд сошел на берег и стал звать ярлов. Оба брата явились к нему. Туре опять стал требовать ожерелье Иомалы. Карле не соглашался его отдать…