Ожерелье Иомалы

И вдруг исчезли и пряхи и кузнецы, и на поляне не осталось ни души. Асмунд поднялся, все еще удивляясь. Но тут какой-то шорох привлек его внимание. Из-за валуна вышел крошечный эльф. Он поднял руку, как бы желая что-то сказать. Асмунд опять опустился на корточки, но эльф внезапно вырос, стал великаном, и теперь Асмунд в сравнении с ним казался крошечным троллем. Эльф протягивал Асмунду белый сверток, говоря: Вот сорочка, которую моя мать белила при свете луны. Она приносит счастье. Я подарю ее тебе, но ты должен убить Гриду, чтобы задобрить колдунью Грунхильду!

Асмунд в ужасе попятился, а эльф рассмеялся. От смеха земля содрогнулась, и со скал посыпались обломки.

Если ты не убьешь Гриду, — говорил эльф, — погибнешь сам! — Как же я убью? — ответил Асмунд. — Ведь я же люблю ее! Исчезни, злой эльф! Я не хочу тебя видеть!

Эльф наклонился и похлопал Асмунда по плечу: Я так и знал, что у тебя доброе сердце. Возьми сорочку, А вы с Гридой будете счастливы. Ты ждешь невесту? Гляди, она плывет сюда на лодке. Но ей мешает отлив. Отлив унесет ее вон к тем утесам. А там лодку подхватит сильный ветер, и она погибнет в открытом море! Спасай свою невесту, Асмунд!

Асмунд заметался по берегу. Он хотел броситься в воду и плыть к Гриде, но эльф удержал его: Надень сорочку, и Грида приплывет к берегу. Скорее!

Асмунд надел сорочку, и лодка стала быстро приближаться. Эльф тут исчез, и на Асмунде снова оказалась его старая рубаха с заплатами на локтях.

— Грида! — крикнул Асмунд и… проснулся.

Под шатром было нечем дышать. Моряки храпели, ворочались во сне, бормотали. Иногда кто-нибудь из них вскакивал и, поглядев ошалело вокруг, валился снова.

Асмунд увидел тусклый слюдяной фонарь, успокоился и закрыл глаза. Но уснул он не сразу.

* * *

Драккары Туре Хунда и Карле, укрытые в тихой бухте, потеряли свой воинственный вид. Паруса убраны, мачты уложены на днища. Грубые шатры из тюленьей кожи провисали на кольях, и только железная оковка на бортах, блестевшая днем на солнце, а ночью при лунном свете, напоминала о том, что драккары все же боевые суда, а не рыбачьи и зверобойные ладьи. Борта их окованы железом для того, чтобы в бою можно было таранить чужое судно.

Наконец утром на шестой день морской бог Ньярд сжалился и послал им долгожданный северо-западный ветер. Он крепчал с каждой минутой, и на драккарах радостно закричали:

— Ветер! Ветер! Пора в путь!

Туре Хунд поспешно выбрался из шатра и стал на носу драккара, подставив ветру заспанное лицо. Посмотрел на небо, где появились темные, рваные облака, обернулся к корме, и на корабле загремел его властный голос:

— Поднять парус! Весла — на воду!

Викинги всполошились. Мачта вонзила в низкое облачное небо свой шпиль, и на нем гордо затрепетал флаг Хунда. Взметнулся и стал наполняться ветром полосатый парус, — огромный, испытанный на прочность не в одном походе. Якоря были подняты. Повеселевшие рулевые взялись за правила. Гребцы взмахнули веслами, и судно, накренясь под ударами ветра, стало выходить из бухты.

Теперь они из бездельников снова превратились в мореплавателей, отважных и смелых, находчивых и дерзких купцов и воинов. Снова легла перед ними на волнах вековая тропа викингов. Теперь они оправдывали свое имя, означавшее принадлежность к морскому труду: вик — вертеть, инг — весло[7].

Тяжелые и длинные весла, вытесанные из мелкослойной ели, буровили волны. Соленые брызги летели через борта на одежду и лица викингов. Сердца их снова загорелись отвагой и жаждой приключений. За кормой драккара Туре Хунда шел корабль братьев Карле и Гунстейна.

Туре Хунд стал рядом с кормчим и, как великую драгоценность, вынул из кожаного мешочка солнечный камень — волшебный минерал в оправе. Приложив его к глазу, он стал ловить солнце, рассматривая сгустившиеся серые облака. В одном месте облака из темных стали розовыми, явственно обозначилось багровое пятно.

Солнце там! — убедился Туре Хунд и отдал команду рулевому поправить курс.[8].

Ветер окреп и надул парус. Гребцы осушили весла, сложили их на днище корабля. Шум взволновавшегося моря мешался с громом ликующих голосов, затянувших хвалебную вису попутному ветру:

Мы летим на крыльях ветра,
Славим мы морского бога.
Наш корабль могуч, как дракон,
Нашей силы не исчерпать!
Парус прочен, днище крепко,
Рулевой стоит на месте.
В лад веселой песне ветра
Слушай, море, нашу песню!

Ньярд — бог мореплавания, охоты и богатства — снова поселился на их корабле, устав от многодневных скитаний по океану. Ньярд принес попутный ветер, и викинги стали слагать песнь в его честь — в честь древнего, славного бога скандинавов.