Ожерелье из золотых пчел

Все до одного жители города собрались здесь со своим скарбом. Они помнили обещание Климены прислать за ними флот.

– Сначала женщины и дети! Все делаем очень быстро! – скомандовал своим людям Яр.

– Капитан! Как быть с ранеными? Из-за них задерживается погрузка! – нервничал один из молодых капитанов.

– Всех раненых – на мое судно, – распорядился Яр.

Они вышли в море последними, но отплыли уже далеко, когда услышали страшный грохот.

Яр обернулся – и остолбенел. На его глазах большая гора вдруг разлетелась на куски, а из ее центра взметнулся столб пламени до самого неба. Огонь вырывался из земли с такой силой, будто все ее нутро было заполнено только им. Оранжевая лава падала в море, так что казалось – полыхает сама вода. И эта горящая вода мгновенно растекалась во все стороны: того и гляди настигнет.

– Скорее, скорее! – кричал Пелопс, стоя рядом с Яром.

Тот лавировал так умело, что они неслись на своих парусах, как на крыльях, и в какой-то момент показалось – уже ушли от бегущего по воде огня.

Остальные корабли шли впереди, но совсем рядом: Яру удалось их нагнать.

В этот момент Пелопс еще раз обернулся на Тиру. И застыл с открытым ртом.

Тиры не было. Была огромная, упирающаяся прямо в небо темная стена, которая вдруг выросла посреди моря. И эта стена двигалась на них.

– Эй! – позвал он капитана. – Оглянись.

Яр оглянулся.

Невероятная волна – да нет, не волна, это было само вставшее поперек море – шла прямо на них.

– Это то, что я думаю? – спросил Пелопс.

Яр побледнел. Это была неминуемая смерть.

– Я видел сегодня странный сон, – вдруг наклонился к его уху поэт, боясь, что в грохоте тот его не расслышит.

Яр глянул другу в лицо: не сошел ли он с ума? Нашел время рассказывать сны!

– Будто бы прошло много лет. Может, тысяча. Ты стал царем и великим мореходом. Насовершал кучу подвигов. Спрятался в деревянном коне и захватил какой-то город. Победил одноглазых великанов. Да много чего. Но разгневал Посейдона. И он не давал тебе вернуться домой, где тебя ждала Мина. Ее замучили женихи, весь твой двор разорили, но она все терпит и ждет тебя. И вот я сижу – одежда на мне какая-то странная. И рассказываю историю твоих подвигов. Стихами! Понимаешь? Я все же написал эти хроники!

– Дождалась? – не поворачиваясь, спросил Яр. Он все еще пытался выжать из парусов максимальную скорость, хотя понимал, что в этой гонке им не выиграть.

– Кто?

– Мина меня дождалась?

– Да. Только ее как-то по-другому звали. Вот, вспомнил! Пенелопа!

– Дурацкое имя. Но сон хороший.

– Ничего хорошего, – пробурчал Пелопс, повернувшись так, чтобы не видеть вставшего на дыбы моря. – Опять ты – герой и красавчик, а я – уродливый рифмоплет. Жизнь несправедлива к поэтам.

Яр понял: Пелопс просто заговаривает свой страх. Сам он хотел бы встретить смерть молча, но друг словно и ее старается заболтать. Потому Яр спросил:

– Так что тебе не понравилось?

– Понимаешь… В том сне я был слепой!

…За спиной орали от ужаса бросившие весла гребцы. Волна накрыла корабль, даже не заметив эту соринку, и покатилась дальше с мощной, невиданной силой, сминая все на своем пути.

Последнее, что успел подумать Яр, состояло из одного слова: Мина!

Афины

…Все путешествие в трюме Мину жестоко тошнило. А когда становилось легче от качки, она начинала рыдать. Как! Как могла Климена так с ней поступить! Ей казалось, она не сможет больше жить: любая еда была ей отвратительна, от запаха с кухни начинался приступ тошноты.

Только когда судно пришло в Афины и она поселилась у чем-то похожей на Климену родственницы, Мина поняла: дело было не только в качке.

Она беременна.

Через восемь месяцев у нее родились близнецы: голубоглазый мальчик, похожий на Яра. И девочка с медовыми глазами – копия Мины.

…Колыбельные, которые она им пела, были только о Крите. И сказки, которые рассказывала, – о Кноссе. О Священной горе. Об отважном юном капитане. Об удивительном художнике – своем отце. О могущественной жрице, разговаривающей с богами, – Мина так и не научилась называть ее матерью. О веселых дельфинах и удивительных птицах. О том чудесном мире, которого больше нет…

Мина никогда больше не вышла замуж. И не вернулась в Кносс. А истории о нем остались: ее дети рассказывали их своим детям, те – своим.

Только через несколько столетий ее потомки снова увидели Крит. Но это был совсем другой остров…

Перед отлетом Крит. Наши дни

Мы сидели в кафе аэропорта Ираклиона и смотрели в окно на ползающие по взлетной полосе самолеты: наш рейс на Москву задерживался на три часа.

– Когда ты поняла, что это Рая? – спросила я Машку.

Все прошедшие два дня мы не могли разговаривать о том, что пережили. Хватало допросов в полиции. Стаса с Тюхой до сих пор не поймали: они умчались на своем сверхскоростном катере в какую-то бухту, а там как в воду канули. Возможно, уже улетели по чужим паспортам.

Машка тянула колу через трубочку: ни о чем похудательном она теперь не могла слышать. И наконец сказала: