Ожерелье из золотых пчел

От этого воспоминания, на которое тут же наложилось другое: Яр и Арья, голые, лежат на скамье обнявшись – Мина дернулась, как от удара.

– Плохо? Дать воды? – спросил стражник, заглянув ей в лицо.

Мина помотала головой.

– Жрица занята. Освободится – я о вас доложу. Подождите пока там! – кивнул стражник на комнату для особо важных гостей. Пожалел девчонку.

Мина зашла в пышно украшенный зал и забилась в кресло, стоящее сразу за распахнутой дверью: чтобы ее никто не видел и она – никого.

Отключила сознание, замерла, как геккончик на отвесной стене.

Вдруг кто-то подошел к гостевой комнате, встал с другой стороны двери, прямо в двух шагах от нее. И сдавленный голос прошипел:

– Почему ты не вернул склянку на место?

– Как? Там все время кто-то ходит. Ты ведь тоже обещал…

– Молчи. Все будет сделано. Но Климена не должна была так быстро все узнать. Теперь еще и старое дело…

– Как думаешь, она меня подозревает?

Ответа Мина не услышала: собеседники двинулись дальше.

Секунду она сидела в оцепенении, не в силах понять, что именно услышала. Что-то важное? Против Климены? А когда пришла в себя и выскочила на лестницу, там уже сновали десятки людей.

– Кто здесь был? Только что? – бросилась она к стражнику.

Но тот только махнул рукой:

– Кого только не было.

– Мне срочно нужно к Климене!

Стражник хмыкнул:

– Вряд ли она тебя сейчас примет.

– Кто у нее?

– Гупан. У нас тут… Словом, не до тебя.

Карлик с лицом ребенка

– Мы знаем, кто убил капитана с Тиры в таверне. Но прости, медоносная! Мы еще его не поймали. И не знаем заказчика.

Гупан говорил приглушенно, словно боялся, что его подслушают.

– Обычно ты справляешься лучше, – испытующе посмотрела на него жрица. На этот раз она сидела в своем зале для приемов на золотом кресле: решила придать встрече официальный тон. – И кто он?

– Люди говорят, это злобный подземный дух – карлик Геркоп.

– Ты же не думаешь, что я поверю в карлика.

– И зря, медоносная! – позволил себе Гупан улыбнуться краешком губ. – Это и правда карлик. С лицом ребенка. Никто не знает, сколько ему лет. Он не растет и не меняется. Три года назад прибыл на Тиру из Египта. Связался с торговцами дурьяном, замешан в жестоких убийствах. Помнишь, в Кноссе убили перекупщика с женой, детьми и слугой? Это сделал мальчик по кличке Анубис. У египтян это бог с головой шакала, проводник в царство мертвых. И наш карлик многих туда проводил. Теперь его нанял кто-то из твоих врагов.

Климена вспомнила картинку: играющих перед таверной четверых мальчишек. А когда она выскочила из комнаты с мертвым капитаном, их было уже трое.

– Но как карлик мог убить здорового сильного мужчину?

– Думаю, принес ему вина: на столе стоял кувшин, но хозяин его не посылал. Капитан решил, что это слуга. Анубис поставил вино, зашел ему за спину, схватил за волосы и чиркнул по шее ножиком…

– Ужас, – передернулась Климена.

– Это не все. Он прислуживал и на пиру у Галия. Я нашел мальчишку-виночерпия, которого тот чуть не убил: в кустах парка ударил по голове, забрал одежду и винную поварешку. Анубис и налил отраву в ту чашу, что выпил Фиест. Но, скорее всего, предназначалась она Сатуру.

– Кому мешает глупый юнец?

Гупан опустил глаза.

– Ну, кроме меня, – усмехнулась Климена. – Я знаю, об этом уже болтают. Почему ты не схватил Анубиса? Он мог бы рассказать, кто его нанял.

– Я перетряхнул и дворец, и весь Крит. Анубиса нет нигде. Он не ест в тавернах, не ходит в бани, не покупает товары в лавках, не ночует в гостевых домах. Он не живет на острове, иначе оставил бы след.

– Думаешь, он и правда приходит из царства мертвых?

– Нет. Я думаю, он живет на корабле. У египтян или микенцев.

– Так проверь корабли!

– Я не могу ворваться на все чужие суда с обыском. Но я расставил на причале людей. Работаю.

– Работай быстрее! Мне нужен заказчик, – без улыбки сказала Климена. – Возможно, много лет назад кто-то уже брал у меня склянку с ядом и убил мать Сатура. Так сказал мастер Тано. Сатур ворвался сюда и обвинил в этом меня.

– Знаю, – кивнул Гупан. – Неприятная история. И в ней замешан кто-то из твоих близких. У меня есть подозрения. Кое-что я уже сделал, но не хочу говорить, пока не буду уверен.

– А я не хочу так долго подозревать всех. – Климене стало нечем дышать, она встала, распахнула дверь на террасу. И вдруг снизу, с площади, раздалось пение.

Жрица выглянула: на площади юноши и девушки с разноцветными венками на головах выстроились на ступенях амфитеатра. Неистовый Галий бегал между рядами, переставлял поющих и что-то ласково шептал на ухо солистке – вот, значит, кто заменил ему выскочившую замуж Наину.

Наконец композитор махнул рукой – и его песня так легкокрыло взметнулась в золотой, пронизанный солнцем воздух, словно и правда могла влететь в уши богам. Все же он был их любимцем…

Радамант, Пелопс, Феодокр, сидевшие на первом ряду амфитеатра, зааплодировали. Галий позвал друзей на репетицию – оценить новую солистку.

Климена задержала на них взгляд: вот он, весь ее ближний круг. Неужели?..