Ожерелье королевы

— О, нет, ни в коем случае!

— Впрочем, то, о чем я говорю, не касается вас. Совершенно ясно, что вы не потратите полтора миллиона на королевский каприз; честное слово, вы слишком дорого заплатили бы за министерский портфель, который вы получите даром и на который вы имеете право. Считайте, что все, что я вам сказала, — просто болтовня.

Кардинал задумался.

— Что вы хотите? Я подумала, что она желает получить эти брильянты, потому что при виде их она вздохнула; я подумала так потому, что на ее месте я тоже их желала бы; простите мне мою слабость.

— Вы очаровательная женщина, графиня. Для некоего невероятного союза у вас есть, как вы говорите, слабость сердца и сила духа: в иные минуты в вас так мало женского, что меня это пугает. И вы так очаровательны в другие минуты, что я благословляю за это Небо и благословляю вас!

Галантный кардинал завершил свою галантную речь поцелуем.

— Довольно! Не будем больше говорить об этом, прибавил он.

— Будь по-твоему, — еле слышно пробормотала Жанна, — но полагаю, что рыбка попалась на удочку.

Жанна оказалась права.

Выходя на следующий день из маленького домика в Сент-Антуанском предместье, кардинал отправился прямехонько к Бемеру. Он рассчитывал сохранить инкогнито, но Бемер и Босанж были придворными ювелирами и после первых же слов, которые он произнес, стали называть его «вашим высокопреосвященством».

— Я хочу купить у вас то самое брильянтовое ожерелье, которое вы показывали королеве.

— Честное слово, мы в отчаянии, но вы, ваше высокопреосвященство, явились слишком поздно.

— Как так?

— Оно продано.

— Я полагал, сударь, — заметил кардинал, — что ювелир французской короны должен быть рад, что продает эти великолепные драгоценные камни во Франции, а вы предпочитаете Португалию. Что ж, как вам будет угодно, господин Бемер!

— Вашему высокопреосвященству известно все! — вскричал ювелир.

Де Роан увидел, что этот человек у него в руках.

— Сударь, — заговорил он, — подумайте: хотите ли вы, чтобы ожерелье пожелала королева?

— Это совершенно меняет дело, ваше высокопреосвященство. Если речь идет о том, чтобы отдать предпочтение королеве, я готов отказаться от любой сделки.

— Сделка заключена?

— Да, ваше высокопреосвященство, и я сию же минуту отправляюсь в посольство и откажусь от нее.

— Я не предполагал, что португальский посол сейчас в Париже.

— Ваше высокопреосвященство! Господин де Соуза сейчас действительно в посольстве; он прибыл инкогнито.

— Ах! Бедный Соуза! Я хорошо его знаю. Бедный Соуза!

Де Роан собрался уходить. Бемер остановил его.

— Угодно ли вашему высокопреосвященству сказать мне, каким образом вы уладите дело? — спросил он.

— Да очень просто!

— Управляющий вашего высокопреосвященства?..

— Нет, нет, никаких третьих лиц, вы будете иметь дело только со мной.

— Когда же?

— Завтра.

— А сто тысяч ливров?

— Я принесу их сюда завтра.

— А векселя на остальную сумму?

— Я подпишу их здесь завтра.

— Это самое лучшее, ваше высокопреосвященство.

— И так как вы человек, умеющий хранить тайны, помните, что в ваших руках одна из самых важных.

— Ваше высокопреосвященство! Я это чувствую, и я заслужу ваше доверие... равно как и доверие ее величества королевы, — ловко ввернул он.

Де Роан покраснел и вышел смущенный, но счастливый, как всякий человек, который разоряется в пароксизме страсти.

На следующий день Бемер с натянутым видом отправился в португальское посольство.

В тот момент, когда он стучался в дверь, Босир, первый секретарь, потребовал отчета у Дюкорно, первого хранителя печати, а дон Мануэл де Соуза, посол, объяснял новый план компании своему товарищу — камердинеру.

Глава 20. ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГОСПОДИН ДЮКОРНО НЕ ПОНИМАЕТ РЕШИТЕЛЬНО НИЧЕГО В ТОМ. ЧТО ПРОИСХОДИТ

Дон Мануэл де Соуза был не такой смуглый, как обычно; другими словами, он был краснее обыкновенного. У него происходило тягостное объяснение с командором — камердинером.

Это объяснение еще не закончилось.

Когда появился Босир, оба петуха вырывали друг у друга последние перья.

— Вам известно, — говорил камердинер, — что сегодня Бемер должен приехать и закончить дело с ожерельем.

— Известно!

— И что ему должны отсчитать сто тысяч ливров.

— И это известно!

— Но эти сто тысяч ливров принадлежат компании.

— Никто в этом и не сомневается.

— Превосходно! В таком случае касса, в которой они находятся, не должна помещаться в единственной конторе посольства, смежной с комнатой посла.

— Почему? — спросил Босир.

— Посол, — продолжал командор, — должен дать каждому из нас ключ от этой кассы.

— Ну уж нет, — заявил португалец.

— А на каком основании?

— Коль скоро не доверяют мне, — пояснил португалец, поглаживая отросшую бородку, — то почему я должен доверять другим? Мне кажется, что если меня могут обвинить, что я граблю компанию, я могу заподозрить компанию, что она хочет ограбить меня. Все мы Друг друга стоим.

— Согласен, — отвечал камердинер, — но именно поэтому у всех нас равные права.

— Господин Бемер! — крикнул снизу привратник.