Ожерелье Лараны

— Не человек — да, — уверенно произнес Дерри, — а насчет твари и зверя — это уж как тебе больше нравится. Тварь — пока вряд ли, и если будешь контролировать себя, никогда ей не станешь, а насчет зверя — тоже сомневаюсь сильно. Мне кажется, что ты никогда не обернешься полностью, иначе это произошло бы сейчас, когда я создал провокационную ситуацию, напав на тебя с кинжалом. Успокойся, ничего катастрофического не произошло, ты приобрела несколько весьма полезных в нашем мире качеств: твоя кожа защитит тебе лучше всякого доспеха, а твои глаза, могу поспорить на что угодно, позволят различать предметы даже в кромешной темноте. Станешь ли ты тварью, опять же, зависит только от тебя, среди людей тоже подонков хватает, но все мы сами выбираем свой путь и решаем, кем мы станем в конечном итоге.

— А как же я буду жить дома, на Земле, — уже совсем неуверенно всхлипнула Ольга, помимо воли просчитывая в уме выгоду от произошедших с ней изменений. На Дерри она уже почти не злилась. Как ни странно его прямые рассуждения вкупе с наглядной демонстрацией, успокоили ее лучше, чем увещевания магов и Анет.

— А что ты домой прямо сейчас собираешься? — удивленно приподнял бровь Дерри.

— Да нет, — неуверенно пожала плечами Оля, оглядываясь на сидящую в стороне Анет.

— Ну, а в чем тогда проблема, на Арм-Дамаше тебе эти изменения не мешают, а когда соберешься на Землю тогда и подумаешь над этим вопросом. А сейчас не забивай голову разными глупостями. А маги, заодно и понаблюдают некоторое время за тобой, чтобы убедится, что твое состояние не прогрессирует.

— Да… — неуверенно выдохнула девушка, понимая, что Дерри не только прав, но и его рассуждения вполне соответствуют ее, Олиной, натуре.

В это время вернулся Дирон, и Анет в очередной раз попыталась отвертеться от потребления крепких горячительных напитков:

— Не хочу я никакого самогона! — взвыла в надежде на сострадание девушка. — Не хочу! Я ни за что не протолкну в себя эту пакость, — но ее причитания слушать никто не захотел. Кружка с мутной и резко пахнущей жидкости появилась перед носом, как по волшебству. Анет не поняла, почему это спиртной напиток вдруг подается не в рюмке или бокале, а в банальной железной кружке, а спрашивать не очень хотелось. К слову сказать, плескалось там самогона предостаточно, примерно две трети немаленькой емкости.

— Пей, лекарство, — невозмутимо скомандовал Дирон, а Стикур молча сунул в руку в качестве закуски кусок мяса, ладно хоть догадался насадить его на вилку. Оля свою дозу выпила без возражений, даже не поморщилась и снова уставилась в зеркало, правда Анет с определенным удовольствием заметила, что не совсем понятно чье отражение Ольга пристально разглядывает: свое или сидящего сзади нее Стикура. Свое, вроде бы, давно должна была выучить наизусть.

— Ты будешь пить или как, — с нарастающими гневными нотками в голосе рыкнул герцог. Ольга уставилась на до сих пор молчащего молодого человека с еще большим интересом, а Анет ничего не оставалось делать, кроме как громко вздохнуть и, зажмурившись, глотнуть плескающее в кружке пойло. Горло обожгло отвратительной сивушной дрянью, из глаз брызнули слезы, и девушка схватила со стола первый попавшийся бокал, чтобы хоть как-то успокоить разрывающейся от боли горло и желудок. В бокале, как назло, оказалось красное вино, оно, безусловно, было гораздо лучшего вкуса и качества, нежели самогон, но для запивки не годилось абсолютно. Этот вывод Анет сделала практически сразу же, после того как ей наконец-то удалось как следует отдышаться от «лекарства», предложенного ребятами. Она спешно зажевала эту гремучую смесь мясом, которое все еще держала в руке, но поняла, что это уже не поможет: ноги стали ватными, голова чугунной, язык заплетался. Анет с тоской осознала, что рассказать что-либо внятное вряд ли сможет, как, впрочем, и подняться из такого теплого и уютного дивана.

После краткого описания сражения с Хакисой, которое Анет попыталась передать, как можно подробнее, в лицах, размахивая руками и ногами, общим мнением было решено, что дальнейший рассказ продолжит Оля. Тем более события, произошедшие дальше, уже непосредственно на земле, девушка знала ничуть не хуже, чем ее задремавшая в кресле подруга, зато изложить их могла в данный момент гораздо четче и внятнее. Анет изредка поднимала заспанную голову от спинки кресла и пыталась жестами и разнообразными звуками комментировать рассказ Ольги, придавая ему некую эмоциональную окраску.