Ожерелье Монтессумы

А в это время Адальбер слегка надрезал обшивку на боковой поверхности футляра, чтобы пробраться в получившееся отверстие. Внезапно он выпрямился.

— Смотрите! — услышала Мари-Анжелин его голос.

Рука Адальбера слегка дрожала, когда он извлек все пять изумрудов. Свет упал на камни, и они как будто пробудились от долгого сна, засияв насыщенными оттенками зеленого, столь же переменчивыми, как волны океана. План-Крепен упала на колени.

— Боже мой! Священное ожерелье!

— Да, это оно, только, как я и предполагал, золотые украшения, разделявшие камни, заменили простой золотой цепочкой. Теперь надо все привести в порядок.

Адальбер достал из кармана пять обычных камешков, довольный тем, что правильно подобрал их в соответствии с размерами изумрудов. Очень осторожно он спрятал их в тайник, укрепил мягкую ткань, удерживавшую камни, чтобы они не катались по футляру и не привлекали к себе внимание. Баронесса Рейхенберг продумала все до мелочей. Затем Видаль-Пеликорн разгладил бархат на дне футляра, скрывая следы скальпеля, положил веер, закрыл футляр и вернул его Мари-Анжелин.

— Уберите его, — очень тихо сказал он. У него не осталось сил, как будто он только что взобрался на самую высокую пирамиду.

С огромным облегчением Адальбер убрал изумруды в карман. Когда План-Крепен вернулась, в ее глазах блестели слезы радости. Они крепко обнялись.

— Уф! — выдохнула Мари-Анжелин. — Никогда в жизни мне не было так страшно! Но теперь оно у нас!

— Идемте вниз, выпьем по стаканчику и пойдем отсюда поскорей!

Прежде чем покинуть комнату, старая дева посмотрела на госпожу Тиммерманс, которая спала мирным сном и выглядела совершенно счастливой.

— Интересно, на быков средство виконтессы Приски действует так же?

— В любом случае, оно чудодейственно!

Они спустились в гостиную, выпили за успех операции и покинули дом, не забыв опустить ключи в почтовый ящик. Наконец Адальбер задал мучивший его вопрос:

— Скажите мне, Мари-Анжелин, откуда у вас этот костюм? Ведь не канонисса же вам его дала?

— Я просто взяла его напрокат. Здесь так часто устраивают костюмированные вечера в частных домах и в двух казино, что у хозяина магазина всегда есть клиенты. Сначала я хотела взять костюм монахини, но мне предложили вот этот оригинальный вариант. Разумеется, костюм не подлинный. На воротнике вышивка сделана золотом, а не красными нитками. Но, как видите, он мне помог. Что мы будем делать дальше?

— Вы на такси вернетесь к госпоже де Сент-Адур, а я сяду в первый же поезд и отправлюсь к Альдо. Нам нужно подготовить последний акт. Учитывая коварство нашего врага, боюсь, что это будет непросто.

— Может быть, нам с маркизой тоже следует вернуться?

— Ждите нового приказа. В Сент-Адуре вы будете в большей безопасности, чем в любом другом месте… При условии, разумеется, что вы не предпримете безрассудных поисков Фожье-Лассаня…

— А если все же я нападу на его след?

— Поговорите об этом с дамами и позвоните мне!

Поезд Анде — Париж останавливался в Биаррице в восемь часов утра. Адальбер садился в него со спокойной совестью. Прежде чем покинуть отель, он послал Луизе охапку роз и сопроводил их запиской. В ней написал, что сожалеет о том, что не может остаться дольше, но уверял ее, что скоро даст о себе знать. Устроившись в купе, он открыл утреннюю газету, зажег сигарету и больше о госпоже Тиммерманс не думал. Он был так счастлив, представляя радость Альдо при виде ожерелья, что не заметил, как его путешествие уже подошло к концу.

Поезд прибыл на Аустерлицкий вокзал. Адальбер сел в такси и вернулся в свою квартиру на улице Жоффруа, чтобы оставить там багаж. Поздоровавшись с Теобальдом, успевшим уже заскучать без своего хозяина, Адальбер кинулся к телефону и попросил телефонистку соединить его с «Ритцем». Дежурная телефонистка в отеле ответила, что князя Морозини нет в номере. Тогда археолог попросил позвать к телефону Дюруа, портье, которого он знал и который явно обрадовался его звонку.

— Я рад вас слышать, господин Видаль-Пеликорн. Не скрою от вас, что мы несколько встревожены из-за Его Сиятельства.— Вы хотите сказать, что он выехал из отеля?

— Нет. Его багаж по-прежнему в номере, но сам он не появлялся вот уже два дня…

— И вы не обратились в полицию?

— Нет! Князь часто уходит надолго и никого не предупреждает. Эти два дня мы не беспокоились, но сейчас…

— Перестаньте! — крикнул Адальбер. — Я немедленно иду в полицию!

Он с такой силой опустил трубку на рычаг, что едва не повредил телефонный аппарат. Адальбер был настолько встревожен, что перестал контролировать себя… Радость обладания изумрудами мгновенно сменилась чувством неподдельного страха за судьбу друга. Исчезновение Морозини выглядело абсурдным, и от этого у египтолога стыла в жилах кровь. Зачем его похищать, если срок, отведенный на поиски ожерелья, еще не истек? Или за талисманом Монтесумы охотился кто-то еще, кроме мексиканцев? Но кто?

— Господин как будто не в духе? — решился спросить Теобальд, наблюдавший за ним с порога.

— Есть повод! Морозини ушел из отеля позавчера и до сих пор не вернулся. Что это значит, по-твоему?