Ожерелье Монтессумы

Несмотря на похожую одежду, он отличался от своего окружения величественной осанкой, которая как будто подтверждала факт его главенства. Он был высокого роста, темноволос, худощав, широкоплеч, с длинными руками. Его лицо выделялось странной бледностью на фоне лиц, потемневших от палящего солнца. Чувствовалось, что он наделен особой силой. И хотя Кортесу еще не исполнилось и тридцати лет, он казался вполне зрелым человеком. Нижнюю губу и подбородок рассекал шрам от сабли, который плохо скрывала небольшая бородка. Он вызывал восхищение, и именно в этом, судя по всему, крылся секрет этого идальго, сумевшего с горсткой испанцев покорить целую империю… Да, он был эгоистом и не ведал мук совести, но это не умаляло его привлекательности. Ему охотно повиновались, хотя люди великолепно понимали, что они лишь средство для достижения его целей… Так случилось и с Малинали, красивой и знатной мексиканкой, которую люди Табаско преподнесли в дар Кортесу. Образованная, умная, она стала его бесценной помощницей, и это признавали все. При крещении она получила имя Марина и стала «доньей» Мариной, так что никому, даже самому закоренелому мерзавцу, не приходило в голову отнестись к ней без уважения. Женщина была голосом Кортеса, его переводчицей, и, что самое важное, она его любила…

Донья Марина всегда разделяла и одобряла мысли и поступки Кортеса, но в эту ночь она не могла скрыть своего осуждения.

Костер начал гаснуть, и в него подбросили дров, чтобы наконец расправиться с Куаутемоком. Но в это мгновение раздался громкий отчаянный крик:

— Нет!

Какая-то женщина выбежала из дворца — удивленные часовые не успели ее остановить — и бросилась на колени перед Кортесом. Тот отпрянул. Это была совсем молоденькая девушка, лет четырнадцати-пятнадцати, не больше, редкой красоты, которую не могли исказить даже слезы и страдание. Она принадлежала к знати, и ее длинная юбка и уипили — подобие блузки-корсажа, которую носили поверх узкой юбки, — были расшиты тонкими синими перьями и золотыми нитями. Но никаких украшений на ней не было. Склонившись перед Кортесом так низко, что ее голова оказалась на уровне его сапог, она повторяла свое страстное «нет». Это было единственное слово, которое она знала на языке захватчиков. Распростертая ниц, она произнесла фразу на родном языке, о чем-то умоляя Кортеса. Он ничего не понял.

— Таэна просит тебя пощадить ее мужа, страданий которого она не может видеть…

Донья Марина словно возникла из темноты рядом с Кортесом. Она склонилась над юной женщиной и пыталась ее поднять.

— Это одна из жен Куаутемока?

— Таэна — единственная его жена, и она дочь Монтесумы, который ее очень любил. В десять лет девочку выдали замуж за ее дядю, который должен был наследовать трон. Но она не стала его женой по-настоящему, потому что не достигла половой зрелости. Твой знатный пленник любил ее и, чтобы получить ее в жены, убил ее старого мужа. Как ты можешь видеть, она его тоже любит…

Молодая женщина подняла голову и снова что-то сказала. Все увидели, что она прижимает к груди некий предмет, завернутый в темную ткань.

— Что она говорит?

— Таэна умоляет тебя пощадить императора и предлагает тебе за это взять то, что было самой большой ценностью ее отца, его талисманом, с которым тот никогда не расставался. Когда Монтесума понял, что тебя послали боги и он не сможет тебя победить, он отдал талисман дочери в день ее свадьбы с Куаутемоком, чтобы эта вещь принесла ей счастье.

— Кажется, талисман потерял свою силу? — хмыкнул конкистадор.

— Ты ошибаешься. Именно потому, что Таэна познала с Куаутемоком абсолютную любовь, она отдает тебе этот талисман в обмен на его жизнь! Потому что без него…

— Помолчи. Сначала надо на него посмотреть! Донья Марина вынула из мешка золотой футляр.

Когда она его открыла, все увидели подлинное сокровище. В свете факела заиграли пять великолепных изумрудов, каких никому из присутствующих видеть не доводилось. Камни, цвета чистейшей зеленой воды, размером с плод абрикоса, поражали удивительным искусством огранки. Один камень представлял собой розу, второй — колокол с огромной жемчужиной вместо языка, третий — рыбу, четвертый — звезду, а пятый — кубок с позолоченным краем. Изумруды соединялись листьями из золота, на которых каплями росы сверкали крошечные жемчужины. У испанцев захватило дух от роскоши и красоты ожерелья, когда донья Марина с огромным почтением взяла драгоценность и подняла ее над головой, одновременно опустившись на колени.

— Невероятно! — прошептал Кортес, забирая ожерелье у молодой женщины, и в его темных глазах вспыхнул огонь. — Оно не похоже ни на одно из украшений, которые мы здесь нашли…

Королевский казначей поспешил подойти к Кортесу, чтобы забрать украшение именем императора Карла — единственного человека, который достоин владеть такой редкостью. Но донья Марина буквально выхватила ожерелье у него из-под носа и положила в футляр.