Ожерелье Странника

Затем она повела меня к восточной стороне холма, туда, где в десяти футах от его основания росла группа кустов. Посередине ее виднелась небольшая впадина, будто в этом месте земля слегка провалилась. Здесь по ее указанию я принялся копать, и мы молча работали вместе полчаса или чуть больше, пока наконец моя лопата не ударилась о камень.

— Этот камень прикрывает вход, — пояснила Фрейдиса, — копайте вокруг него.

Я копал до тех пор, пока сбоку от камня не образовалось отверстие, достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек. Передохнув немного, мы подождали, пока воздух в могиле освежится.

— А теперь, — продолжала Фрейдиса, — если вы не боитесь, то мы туда полезем.

— Я боюсь, — признался я. Действительно, испытанный мной тогда ужас возвращается ко мне даже сейчас, когда я описываю происшедшее, вместе со страхом перед мертвецом, который лежал и, насколько мне известно, все еще лежит в этой могиле. — Но все равно, — добавил я. — Я никогда больше не взгляну на Идуну без ожерелья, если его можно еще разыскать.

Мы высекли искру и зажгли обе лампы. Затем я пролез в дыру, и Фрейдиса последовала за мной. Мы очутились в узком проходе, выложенном неотесанными камнями и сверху покрытом плоскими плитами из отшлифованной водой горной породы. Туннель этот, если не считать насыпавшейся в него через щели между камнями сухой земли, был чист и сух. Без труда мы продвигались вдоль него, пока не добрались до могильного склепа, находившегося в центре холма на более высоком уровне, чем вход. То, что туннель шел наверх, было, несомненно, сделано для дренажа. Огромные камни, которыми были выложены потолок и стены склепа, имели высоту не менее десяти футов и плотно прилегали друг к другу. Один из таких вертикальных камней должен был, по-видимому, служить дверью, и если бы он находился на своем месте, то мы не смогли бы пробраться в склеп без неимоверных усилий и помощи многих людей. Но, к счастью, или он был так установлен во время похорон, или ставился в крайней спешке, только он упал.

— Нам везет, — изрекла Фрейдиса, заметив это. — Нет, нет, я войду первой, так как знаю о духах намного больше вас, Олаф. Если Странник нанесет удар, пусть лучше он падет на меня. — И она полезла в отверстие через упавшую глыбу.

Затем она позвала меня:

— Входите, Олаф, — и заверила: — здесь все спокойно, как и должно быть в подобном месте.

Я последовал за нею, скользнув вниз с края камня, который, помнится, до крови расцарапал мне локоть, и очутился в небольшом помещении площадью примерно двенадцать квадратных футов. Не было видно ничего, кроме одного предмета, который оказался гробом, изготовленным из ствола превосходного дуба, длиной почти в девять футов. Рядом с ним, по обе стороны, стояли две бронзовые фигурки, каждая в фут высотой.

— Это гроб, в котором лежит Странник, а это — боги, которым он поклонялся, — объявила Фрейдиса.

Затем, взяв в руки сначала одну, потом другую бронзовые фигурки, она осмотрела их при свете лампы. Я же даже побоялся дотронуться до них. Это были статуэтки мужчины и женщины.

У мужской фигурки, закутанной в какое-то подобие савана, хотя руки ее оказались открытыми, была длинная раздвоенная борода. В правой руке мужчина держал плеть с рукояткой, а в левой — посох. Голову прикрывала — я сначала принял ее за шлем — высокая остроконечная шапка с фигурным шишаком и с прикрепленными на каждой стороне бронзовыми перьями. Спереди, надо лбом, располагалась змея, также из бронзы.

Женщина с нежным и прекрасным лицом держала в правой руке витой скипетр. Волосы ее спускались на плечи многочисленными косичками. На ней была гладкая узкая мантия с низким вырезом на груди. Головным убором ей служили два рога, соединенных между собой блестящим золотым диском, напоминающим полную луну.

— Странные боги! — пробормотал я.

— Да, — согласилась Фрейдиса. — Возможно, что именно им он и поклонялся. Но об этом мы поговорим позднее. Сейчас обратимся к слуге этих богов.

Она положила обе фигурки в сумку и стала рассматривать ствол дуба, наружная поверхность которого сгнила от просочившейся влаги, но сердцевина еще оставалась твердой, как железо.

— Посмотрите, — она указала на черту, расположенную в четырех дюймах от торца. — Дерево было распилено вдоль, и крышку потом наложили сверху. Подойдите и помогите мне.

Затем она взяла в руки палку с железным наконечником, которую мы принесли с собой, и просунула ее острие в трещину ствола, после чего мы вместе навалились всем телом на другой конец ее. Крышка гроба открылась совсем легко, так как не была закреплена, и под собственным весом сползла в сторону. Во внутренней полости дуба лежала фигура человека, покрытая алой мантией, по ней расплылись соляные пятна от высохшей влаги. Фрейдиса подняла покров, и мы увидели Странника, лежавшего таким же, каким он был положен, по-видимому, в час своей смерти, так как таннин дуба, только что срубленного, хорошо сохранил его тело.