Ожерелье вечности

— Не волнуйся, милый, я не в обиде, ради того, что ты привнёс в мою жизнь, стоило вызвать меня из небытия. И даже если, когда ты уйдёшь, мне придётся уйти туда же, я ни о чём не жалею…

— Маня, ты же знаешь, если бы была какая-то возможность изменить ситуацию, я бы воспользовался ей, чтобы остаться с тобой рядом или перенести тебя в мою реальность. Я не волшебник, я только учусь. Одно могу пообещать вам всем, что как только я узнаю эту возможность, ничто больше, никакое подсознание не разлучит нас.

— Вот и славненько! — потёр карикатурные ручки Витюша, — может быть, ты и для нас с Голдой найдёшь другой вариант состояния, более материальный, что ли? Так хочется познать радости, понимаешь, не только духовной, но и плотской любви. Прочувствовать всё, понимаешь, до конца, до донышка, да, дорогая?

— Да, мы были лишены этого, я так вообще умерла девственницей неизвестно зачем, ничего хорошего в жизни, можно сказать, не видела. Уж придётся тебе из жестокого становиться добрым богом, да, Николай?

— Ну, раз у нас тут в разгаре вечер пожеланий, то и я хочу попросить, если можно, немножко для себя, — Бабаня даже встала с места и подошла к Николаю, облокотившемуся на перила балкона нового дома, — Хочу узнать о своей семье. На самом ли деле эти воспоминания детства из реальной жизни, или тоже сплошная иллюзия. Узнай, пожалуйста, судьбу моих родных и моей первой любви. Сердце моё неспокойно, мне нечем утешиться. Я прошу тебя, найди их, дай обо мне знать, если живы.

— Да, конечно — конечно, как только, так сразу… А ты, Лукас, что молчишь? Ничего не хочешь?

— Нет, у меня всё теперь есть. Когда закончим с вашим домом, возьмёмся за наш, родим с Эльзой ещё пяток — другой ребятишек, дело своё заведу, лесопилку построю, вот и будет нам пропитание и нашим детям. Хватит с меня чудес, натерпелся.

YIII.

Прошла неделя в трудах по благоустройству уже построенного дома. Маня в перерывах между походами то за утварью, то за драпировками, то за посудой, редко видела Николая, который занимался теперь двором и забором, вкладывая в эти занятия очень много выдумки и стиля. Близился день свадьбы. Нужно было много что успеть приготовить, сшить полностью гардероб и обставить дом. Эти приятные хлопоты отнимали много сил и времени. Хотелось сделать всё в наилучшем виде. У Мани вдруг открылся талант модельера, она смело сочетала ткани и фасоны и её наряды имели ошеломительный успех у местных модниц. Пригодилось тут умение ткачества, а природный вкус и шарм дополнили дело. Она даже всерьёз подумывала о том, чтобы открыть свою мастерскую по пошиву одежды. Но всё это будет потом, после свадьбы, а пока она долго не могла уснуть вечерами, было душно и страшно. Время летних гроз уже прошло, стояла удушающая жара, валившая всех с ног в полдень. А страшно было оттого, что свершалась такая перемена в жизни, что теперь она всецело будет принадлежать Николаю, выполнять его желания и прихоти, особенно тревожили перспективы в интимном плане. Вот- вот, тут поподробней, — скажет читатель. И будет прав. Человеку пожившему хочется освежить воспоминания, а человеку молодому интересно, как это происходит у других.

Для Мани, совсем не имевшей опыта интимных отношений, и действовавшей, по большей части, инстинктивно, было тревожно, понравится ли она Николаю, столь искушённому в искусстве любви. С каждым днём она искала и, естественно, находила, всё больше причин для такой тревоги: то вдруг ей покажется, что грудь её недостаточно совершенной формы, то ноги недостаточно стройны, то ещё какая причина вдруг найдётся. Эльза, как могла, успокаивала её. Бабаня же на её стоны сказала, что всё это глупости, когда человека любят, не имеет значения разрез его глаз или форма ног. Некоторым женщинам некоторые особенности даже придают ещё большую привлекательность, некоторую изюминку облика…

Заканчивая свадебное платье, Маня вдруг поняла, что оно ей что-то напоминает, да, оно было такое же, как во сне, — радужно-перламутрового цвета, с высоким королевским воротником, вышитое жемчугом, белым и розовым, юбкой — колоколом и широкими рукавами. А вспомнив окончание того сна, она опечалилась…

Николай же, занятый последними хлопотами по двору, приготовлениями к свадьбе и собственным гардеробом, засыпал, едва прикоснувшись к кровати. На осмысление и пустые переживания у него не было ни времени, ни сил. Редко видя Маняшу, он даже успел соскучиться, поэтому намеченный на завтра день свадьбы ожидал с нетерпением, предвкушая полные любви и нежности дни наедине с Маняшей. Сидя на устроенном в честь него пиршестве у Маргуса, он поймал себя на мысли, что ждёт, чтобы побыстрее это всё закончилось и наступил завтрашний день…